Усадил на переднем сидении, сел за руль и поехал. Милена могла бы протестовать, но ей так хотелось спать, она так устала, что на протесты не было никаких сил. Она чуть не уснула за те десять минут, что они ехали к его дому.

Остановившись у высокого красивого дома Денис помог ей выйти из машины и повел внутрь. Такие дома Милена еще не видела. Подъезд был большой, чистый, уютный даже.

Денис открыл дверь своей квартиры, провел ее внутрь. Один холл этой квартиры был раза в два больше ее комнаты. Но ужасно пустой и холодный какой-то, как в больнице.

– Ты здесь живешь с мамой? – с накатившей робостью спросила она.

– Да. Я же тебе уже говорил.

Она посмотрела по сторонам.

– Здесь так просторно…

– Смотря с чем сравнивать. Триста квадратов. Но есть квартиры куда больше.

– А наша четырехкомнатная восемьдесят квадратов. Но зато она уютная. И эта тоже четырехкомнатная, да?

– Да. А что неуютная, то заниматься уютом здесь некому.

– А мама?

– Мама профессор, доктор наук. Ей не до уюта. – И быстро перевел разговор на более насущную тему: – Есть хочешь?

Милена кивнула, с некоторой насмешкой глядя на него. Она была уверена, что сейчас ей предложат в лучшем случае бутерброд, в худшем попросят быстренько приготовить что-нибудь самой.

Проведя ее на кухню, Денис устроил ее в удобном кресле и принялся хлопотать. К ее удивлению, на столе моментально появился свежеприготовленный омлет с зеленью и колбасой, посыпанный натертым сыром, несколько видов бутербродов и йогурт из домашней йогуртницы.

– Тебе кофе, какао или чай? – он обернулся через плечо, протягивая руку к коричневой керамической сахарнице.

Милена почувствовала себя как в ресторане. Ей вообще было странно сидеть вот так, ничего не делая, и ждать, когда ее накормят.

– Я какао люблю. Но если это трудно… – неловко проговорила она.

– Конечно, не трудно. Что может быть трудного в приготовлении какао? Кстати, мама тоже его любит, так что я в этом деле поднаторел.

Он привычно достал большую пачку какао, нагрел в микроволновке большую кружку молока, всыпал туда шоколадный порошок, довел до кипения и вынул. Поставил перед ней и констатировал:

– Вот и все! Что тут сложного? Я давно хозяйничаю сам. Честно говоря, про маму, которая за мной ухаживает, это блеф. Просто мне не хотелось расхваливать себя. Но вообще-то все, что ты тут видишь, куплено мной. Мама в этом деле никакого участия не принимала. И посуду я сам мою, и еду готовлю, и прибираю, и стираю тоже. Ничего в этом сложного нет. Вот только времени на это уходит будь здоров. Потому что моей маме некогда, она занимается наукой. – И добавил с некоторым сарказмом: – А кто-то же должен делать в доме черную работу. Вот я и делаю.

– И что, ты даже сам в магазины ходишь? – недоверчиво спросила Милена.

– Естественно. А кто еще будет ходить? Не мама же? Ее посредине торгового зала осенит какая-нибудь очередная гениальная мысль, она застынет и вообще забудет, зачем она здесь. Нет, я ей такие вещи не доверяю. Я уж лучше сам. Быстро и без нервотрепки. И искать ее потом нигде не надо. – Посмотрев на ошеломленную гостью, напомнил: – Но ты ешь давай, а то что-то мы заболтались. Или тебе этого мало? В принципе, можно сделать пирожки, блинчики или оладьи, что ты предпочитаешь?

– Пирожки? – она смогла только пораженно пискнуть. В ее семье мужчины пирожки умели только есть. – Ты это серьезно?

Он решил, что это критика его самонадеянности.

– Дрожжевые пирожки я сделать не успею, готового теста нет, а ставить его долго. Но вот посикунчики – вполне. Их стряпать быстро. Хочешь?

– Нет, мне и этого-то много, – отказалась она.

– Ешь тогда.

– А ты не будешь?

– Я уже поел перед встречей с тобой.

Она принялась за еду. Денис сел напротив и, любуясь ею, тихо улыбался. Она подняла глаза.

– Когда ты так на меня смотришь, я не могу есть. Боюсь подавиться.

Он вздохнул, встал и отошел к окну, глядя на голубую полосу неба, видневшегося между двумя стоявшими напротив высотками.

– Сейчас лучше?

– Лучше, – согласилась она.

Через пять минут завтрак был съеден. Денис собрал грязную посуду, быстро вымыл, убрал в шкаф. Потом протянул руку и сказал:

– Пойдем, поговорим.

Он привел ее в свою комнату. Зевнув, она обессилено прилегла на диван и тут же вырубилась. Он наклонился к ней, нежно провел костяшками пальцев по щеке, разочарованно протянул:

– Славненько поговорили… – принес подушку, одеяло, устроил ее поудобнее.

Включил компьютер, открыл нужную программу, и, стараясь не шуметь, с улыбкой принялся за работу. Работалось на удивление хорошо. Решения приходили сразу, без напряга, по наитию. Почти не вдумываясь, за три часа сделал столько, сколько не делал и за несколько дней.

В коридоре зазвонил чей-то телефон. Звонок был незнакомым. Вышел в прихожку, увидел сумку Милены. Вынул телефон, посмотрел на дисплей, надпись гласила: «мама».

Со словами: «все равно когда-нибудь надо будет знакомиться», ответил: «слушаю».

На другом конце недоуменно помолчали. Потом приятный женский голос боязливо спросил:

– Милена у вас?

– Да. Спит.

Раздался приглушенный вздох.

– А кто это? Виктор?

– Нет. Я Денис. Мы не знакомы. Но, думаю, сегодня познакомимся.

– Хорошо. Скажу мужу, что Милена у подружки. Надеюсь, у вас все хорошо? – вопрос был с намеком.

Говорить, что еще ничего не было, но он надеется, что будет, Денис не стал. Просто пообещал:

– Все хорошо. Надеюсь, будет еще лучше.

Боясь разбудить Милену, выключил телефон. Хорошо, что мама на очередном семинаре для заочников, а то вопросов было бы море. А ответов на них у него не было. Пока не было.

И стоило ему об этом подумать, как раздался звук поворачиваемого ключа и в дом вошла Анастасия Викторовна.

– Привет! – ее звонкий голос разнесся по всей квартире, и Денис испуганно приложил палец к губам, призывая к молчанию.

– Что случилось? – шепотом спросила она, раздеваясь.

Сын подошел, помог снять шубку, повесил ее на вешалку в стенной шкаф и только тогда сообщил:

– В моей комнате спит Милена.

У Анастасии Викторовны в голове промелькнули не слишком приличные мысли.

– Устала? – с подоплекой поинтересовалась она у сына. – А ты чего не устал?

– А я в ночной смене в больнице не работаю. Мне повезло.

– А, она с работы? – догадалась мать. – Она медик?