- Крым нам сейчас не взять – Врангель туда всю свою армию перебросит с Кубани, и будем долбиться лбом, как баран в ворота. Нет, батенька, тут ловчее надо быть. Дам поручение Феликсу Эдмундовичу буржуев недобитых побольше собрать, полмиллиона… нет, миллион нужен. Стариков собрать, всяких там камергеров и коллежских асессоров, дамочек покрикливей, кадетов малолетних, что волчатами на победивший пролетариат смотрят – и в Крым их до лета эшелонами отправить. Пусть барон их принимает – они ему все припасы, как саранча, кхе-кхе… подъедят. И не взять их он тоже не может – свои же монархисты и сбежавшие на юг буржуи не поймут, и роптать сильно будут. Так что голод их к осени терзать начнет, а хлеба у них нет, не садят пшеницу в Крыму. И в Мурмане эту штуку тоже можно проделать…

- Вы правы, Владимир Ильич, но на Кубани хлеб как раз есть, скирды необмолоченные с прошлого года везде стоят…

- И пусть еще посеют, а как жатву проведут, мы их «самостийность» и прихлопнем! Они для нас хлеб соберут, не для Врангеля! И пусть с ними все переговоры наркоминдел Чичерин ведет – это казаков успокоит и нашей атаки они ждать не будут. На этом казачество у нас и кончится! Чтоб духа их поганого не было, нагаечники советской власти и даром не нужны!

- Зоологический материал они, который нам нужно сжечь в очищающем пламени революции!

Троцкий восхитился – «Старик» просто гениален в своем коварстве. Как ловко придумал с Крымом и с казаками. Успокоить их, как свинье на заклании брюхо чешут, да и перерезать глотку, чтоб хрюкнуть не успела. А там пусть бьется в агонии, а кровушка на колбасу пойдет.

Лев Давыдович казачество ненавидел люто, намного больше, чем аристократов с царем во главе. Ибо чувствовал за ними большую силу, что столетиями крепость обретала. И презрение к лицам иудейского происхождения – последнего он никогда своим оппонентам не прощал, не говоря о врагах. А очищаемое пламя революции совсем не красивая метафора – в прошлом году по приказу наркомвоенмора поднявшие Вешенское восстание станицы сжигались дотла со всем населением, если казаки не успевали удрать. Жаль, что сейчас приходится терпеть. Товарищи из ЦК категорически требовали запретить все репрессии, чтобы не затянуть гражданскую войну и не допустить новых казачьих восстаний. И Троцкий вынужден был смириться. Хотят села станицами называть или лампасы носить, то пусть, но вот Советскую власть принять обязаны и отойти от белых. Потому даже разрешил бывшему атаману Миронову красные казачьи части формировать, чтоб их «белым» противопоставить, вовлечь их в междоусобицу – пусть друг дружку режут. Одно только плохо – слишком мало станичников перешло на сторону большевиков, большая часть за атаманами потянулась.

- И еще одно, Лев Давыдович. Раз такое временное «замирение» у нас на Кубани пошло, то нужно его использовать полностью. Пока казаки по домам расходиться будут, и требуют, чтобы мы бойцов своих подальше от линии железной дороги отвели. Отведем, раз так просят… Поближе к границе Азербайджана. Надо посоветовать нашим товарищам восстание в Баку поднимать в самое ближайшее время, нечего у власти мелких буржуев и националистов держать. Угроз Антанты мы не боимся! Вы бы, Лев Давыдович, и организовали это дело, нечего нашим бронепоездам без толку там стоять и трубами в небо дымить. Республике нефть нужна, и взять ее совершенно негде, кроме Баку! На «казанской смеси» живем, касторку со спиртом мешаем от безнадежности. Майкоп у белых пока, промыслы в Грозном деникинцы в последнюю минуту подожгли – пожарища, как мне говорили, далеко видны. Так что получить остро необходимую нам нефть мы сможем, Лев Давыдович, если принесем на своих штыках советскую власть в Азербайджан! И это сейчас самая архиважная задача!

Мурманск

Правитель Российского Северного Края

генерал-лейтенант Миллер

- Не запугаете, рылом не вышли, «господа» чухонцы, чтоб русского генерала на колени перед собой поставить! Мы вас еще научим репку правильно чистить, горчицей и хреном мазать, и с горькими слезами съесть! Надо же – «кровавый Ялмар» у них появился! Повешу, собаку, на первом суку, лишь бы крепкий был, как только в плен к нам попадет!

Евгения Карловича до глубины души разбирало тихое, едва сдерживаемое бешенство – сегодня из Норвегии прибыл небольшой транспорт, осуществлявший один-два раза в неделю каботажные перевозки между Тромсе и Мурманском вот уже три последних года. На нем оказались первые русские беженцы, что смогли покинуть Выборг после прихода туда весной 1918 году частей финского шюцкора.

Страшные вещи поведали несчастные эмигранты – в отбитом у красных городе учинилась чудовищная по своему характеру резня – егеря убивали отнюдь не большевиков, они фактически начисто изничтожили все русское население, с невероятной жестокостью обрушившись на ненавистных «рюсся». Особенно зверствовал некий финский майор, швед по происхождению, за что и получил вполне заслуженно от смертельно напуганных очевидцев ужасающее прозвище.

Евгений Карлович про себя тут же решил, что при первом же удобном случае следует поквитаться с «егерями», убийцами мирного русского населения - именно они сейчас в финской армии фактически верховодили, навязывая всем свои правила. И в том были веские причины.

Войну Германии с Российской империей часть финской «общественности» встретила прямо-таки ликующе, посчитав, что после своей победы кайзер Вильгельм наделит финнов независимостью от прежних владельцев, как русских, так и шведов. А потому десятки молодых парней Суоми отправились во 2-й рейх, служить верой-правдой новым кумирам. Из них сформировали 27-й егерский батальон, который в начале марта 1918 года вернулся на родину вместе с германской экспедиционной дивизией. Благо большевики к тому времени признали независимость Финляндии и отвели с ее территории русские войска и корабли Балтийского флота – последние с невероятным трудом пробились через скованный льдом Финский залив и дошли до спасительного Кронштадта. Тем самым избежали захвата их подступившей к главной базе германской инфантерией. Все суда, что не смогли выйти из Гельсингфорса в опасное ледовое плавание, были по уходу эскадры тут же захвачены щюцкоровцами. Русские матросы и офицеры на них подверглись издевательствам и избиениям, а многих казнили.

Только англичане из экипажей подводных лодок, что в мировую войну активно топили в Балтийском море германские транспорты со шведской рудой, избежали расправы. Новоявленному финскому правительству не хотелось портить отношения с могущественной страной Антанты, тем более, что исход «Великой войны» уже не вызывал сомнений, после вступления в нее САСШ. Британцы либо подорвали, либо затопили свои субмарины, и отправились через финскую территорию в русское Заполярье, где уже высадились в Мурманске союзные войска.

Именно служившие в Германии егеря стали руководить вооруженным финским ополчением – шюцкором – который в ожесточенном противостоянии разгромил местных союзников Ленина. Заодно изгнал или истребил русских, проживавших долгие годы в бывшем княжестве, ныне ставшим суверенным, сводя тем самым счеты с бывшей империей, что в течение века всячески ущемляла «природные чухонские вольности». А вот командовавший шюцкором генерал Карл-Густав Маннергейм, как и десятки других финнов, что прежде служили офицерами в русской императорской армии, при всем своем желании, остановить бесчинства егерей не смогли (а может быть и не сильно хотели). Единственное, что они сделали, так это только те из них, не слишком многие шведы, что по примеру своего командующего не стали «финнизировать» свои родовые фамилии. В отличие от «кровавого Ялмара», который из Стремберга уже превратился Сииласвуо, и с другими такими же «финнами» организовал зверства.