Дорога до адреса заняла не больше часа.

Номер подъезда и квартиры у меня тоже были. Ната’шша молодец. Проследила маршрут до самого конца.

Взлетев на второй этаж, со всей силой нажал на дверной звонок… И он хрустнул под моими пальцами. Но меня услышали…

— Кто-то пришел! — я услышал голос Василисы и облегченно выдохнул. — Может, это мамочка? Ей, наверное, уже лучше, и она к нам приехала…

Моё сердце испуганно остановилось…

И когда женщина, мать Маш’ши, распахнула дверь со словами:

— Мамочка точно не приедет до выходных, — я сильно сжимал дверной косяк, чтобы сила не вышла из-под контроля.

— Вы… — женщина, увидев меня, испуганно отшатнулась.

— Где Маш’ша? — я постарался говорить ровным, спокойным голосом.

— Вы мне… понравились, — сведя брови, в этот раз не испугавшись моего взгляда, зло произнесла она. — Сердце матери нельзя обмануть. А вы… просто испарились. Когда ей нужна была помощь.

Она уже готовилась закрыть дверь, когда из-за её ног выглянула Василиса. Но, увидев меня, впервые не бросилась на руки. В первое мгновение она вспыхнула от радости, но потом, сделав шаг назад, зло пробурчала:

— Обманщик…

И что я должен был сказать в свое оправдание? Я, и правда, пусть и не желая того, обманул их. Предал доверие. Мне нет прощения…

— Прости, Лиса, — однако я обязан его просить, даже не рассчитывая на него. Стараясь завоевать его. Я грустно улыбнулся девочке.

Когда мать Маш’ши попыталась закрыть дверь, не позволил этого сделать. Присев на корточки, чтобы наши глаза с девочкой оказались на одном уровне, прошептал:

— Прости… Если сможешь. Я не хотел…

— Тебя задержали плохие волшебники? — она подалась вперед.

— Да. Можно и так сказать… Ты ведь скажешь мне, где твоя мама? Я сейчас её заберу, потом мы вместе приедем за тобой. И поедем, как я и обещал, ко мне… Прошу, скажите мне, где Маш’ша, — я перевел взгляд на женщину, что полыхала праведным гневом.

Василиса, вдруг шмыгнув носиком, проскользнув мимо бабушки, бросилась в мои объятия и разрыдалась, уткнувшись в плечо и обняв за шею:

— Мамочка… Она болеет! Помоги ей! Ты ведь волшебник. Самый настоящий… Помоги нашей мамочке, папочка…

Бережно прижал вздрагивающую от рыданий девочку к себе, поцеловал в волосы, и сам невольно задрожал от того, что она назвала меня папой…

Уж не знаю, уговоры ли внучки растопили сердце женщины или мои слова, но она написала мне адрес, где была Маш’ша. И поблагодарив её, пообещав Василисе, что скоро за ней вернусь вместе с мамой, на что женщина саркастично хмыкнула, я помчался дальше. Туда, где была сейчас моя любовь. Моя Маш’ша…

…Но, стоя перед дверью с цифрой семь, я впервые спасовал. Не зная, какие слова сказать девушке первыми… Что мне делать…

И со злости опустил кулак на железную поверхность двери… Поняв, что отступать некуда, я ударил ещё раз. Зачем нужны звонки, которые ломаются, когда можно просто постучать?

— …Сейчас… — раздался тихий голос через некоторое время… И, пусть для меня прошло чуть более суток с нашего расставания, я словно не слышал голос Маш’ши несколько лет… Он показался мне совсем другим. Он дрожал… я не чувствовал в нем и толики той энергии, что тот всегда излучал. Голос был надломленным и безжизненным.

Я слышал, как скрипнул матрац, когда она перевернулась. Как девушка встала. И тут же села обратно… Потом медленно направилась к двери. Очень медленно. Будто ей было тяжело ходить, переставлять ноги. Переводила дыхание, замирая ненадолго. И упорно шла дальше…

Я сжимал со всей силы кулаки. Я мог бы запросто выломать дверь… Но я не хотел испугать её. И терпеливо, из последних сил ждал, сжимая зубы и утихомиривая пламя демона и дракона внутри. Слушал дрожащий тихий голос Маш’ши и ждал… Однако, когда щелкнул замок и она застонала… я не выдержал.

Дверь отлетела в сторону. А девушка, обессиленная, упала мне прямо в руки. Платок, которым была покрыта её голова, соскользнул вниз… И вместо россыпи длинных золотых волос я увидел абсолютно гладкую, белую, как снег, кожу…

Даже не видя лица того, кто меня поймал, не слыша его голос, я точно знала, кто это. Ощущения, что охватили меня, стоило только ему коснуться меня… Только в объятиях того, кого любила всем сердцем, я испытывала подобные.

— Что… с тобой, Маш’ша?.. — хрипло, едва слышно произнес мужчина, подхватывая моё безвольное тело на руки.

— Немного… изменилась. Тебя слишком долго не… было… Решила имидж сменить… — прошептала не открывая глаз, — Нравится?.. — и от охватившей внезапно злости, что я столько времени нервничала из-за него, переживала о его судьбе, с ещё большей ехидцей добавила: — Уже не та Маш’ша, да? Не нравлюсь?

В ответ Динэш промолчал, лишь крепче прижал к себе, и я ощутила, как он вдруг задрожал. Мелкой дрожью, похожей на вибрацию.

Набравшись смелости и сил, наконец-то распахнула глаза. И увидела настоящую, осязаемую боль в его синих озёрах. Даже меня скрутило от неё, и я, отвернув голову, выдохнула, захлебываясь в волнах… нет, не жалости, а страдания, которые он сейчас испытывал.

— Прости, — выдохнула тихо. — Я… Я…

— Прости меня, моя Маш’ша… — склонившись, он поцеловал меня в лоб, и капля влаги упала на мою кожу. — Прости, что меня не было так долго… Пусть и не по моей вине то случилось… Но лишь я виноват в том, что не всё предусмотрел. Подвёл тебя…

Послышался какой-то звук, мужчина разогнулся, обернувшись, наградил кого-то злым взглядом. После чего вошёл в мою новую квартиру.

Не разуваясь, Динэш прошел прямо по коридору до самого конца, будто знал, откуда я ползла.

Войдя в комнату, он огляделся. Что-то неразборчиво прорычал себе под нос. И, словно причиняя самому себе невыносимую боль, отнял меня от своей груди, и аккуратно положил на кровать.

Сев рядом, Дин положил одну руку на мой лоб, вторую на солнечное сплетение. И, прикрыв глаза, замер.

Я же, до сих пор ошеломленная его внезапным появлением, его извинениями, молча наблюдала за тем, что он делает, не препятствуя. Отчего-то, когда он касался меня, боль отступала, и мне становилось так хорошо, как я чувствовала себя до болезни, до всех операций и лечения…

Я просто наслаждалась его присутствием, лёгкими касаниями. Моё потаённое желание исполнилось. Он жив, здоров. Пришёл ко мне…

В горле образовался ком, и я прикрыла глаза, чтобы сдержать слёзы.

— Что… что с тобой сделали? — голос мужчины был взволнованным. — Почему каждый орган, каждая клетка твоего тела отравлены?! Я ощущаю ещё примеси каких-то металлов…