Ситуация выскальзывала из монарших рук. С одной стороны, двоюродный племянник короля. С другой — король одобрил сватовство Эрика, а значит, понимал, что племяннику высокородная невеста может не достаться. И ко всему прочему два эдачийца затеяли ссору у него на приеме.

Сэр Крикус выступил на шаг вперед, и опережая Альфреда, который хотел что-то еще прибавить, быстро проговорил:

— Досточтимые лорды и леди! Его Величество просит вас продолжить празднество, пока разрешаются возникшие вопросы государственной важности. Ваше Высочество Беатрис, барон вон Краальд, ланд-граф Ринштайн, прошу вас пройти в кабинет Его Величества.

Альфред стиснул зубы, но сэр Крикус не оставил ему иного выбора, как последовать в крыло королевской канцелярии. Миранда пошла за ними. К моему удивлению, Клотильда присоединилась к нашей процессии. Папенька, разумеется, увязался с нами. Рядом со мной шел Эрик, хоть Ринштайн и пытался его оттеснить.

Войдя в кабинет мы дождались, пока Альфред усядется в кресло. Я заняла второе, рядом с Эриком, который встал, небрежно оперевшись на спинку за моей спиной. Альфред пытался убить его взглядом. Миранда и Клотильда сели ближе к королю, а папенька, напротив, подальше.

— Крикус, объясните, какого стрикса вы не дали мне закончить все в зале.

— Ваше Величество, я полагаю, пример... хм... — он кинул взгляд на папеньку, — примеры прошлого показывают, насколько могут быть опасны поспешные решения.

— Я не собираюсь отдавать ее этому выскочке, — судя по голосу, Альфред был на грани бешенства.

Сейчас он выглядел взъерошенным раздосадованным мальчишкой. Сколько бы он ни старался напустить солидный вид, но в такие минуты хорошо было заметно, что Альфред старше меня всего на четыре года, и на троне оказался волей игры Фортунии, не будучи к этому готовым.

— Всё, братец, мне надоело, — не выдержала я. — Тебя не отпускает обида, что я посмела остаться живой под Белым дворцом? Можешь сделать вид, что я умерла. Не отдашь меня — сама уйду. И никто меня не удержит, тем более этот студень, — ткнула я пальцем в колышущегося от волнения Ринштайна. — Поскольку король Эдачии дал дозволение на наш брак, твои возражения про укрепление союза ничего не стоят. Наш брак подтвердит дружбу не хуже. С твоим согласием или нет, но я выйду замуж за Эрика.

— Значит, прямо из этого кабинета ты отправишься в подземелье. Какая жалость, моя сестра заболела тяжелым душевным недугом!

— Альфред, ты прекрасно знаешь, что не сделаешь этого, — внезапно заговорила Мирандия. — Отпусти ее.

— Отпустите Беатрис, Ваше Величество, — присоединилась к ней Клотильда.

Альфред повернулся к Клотильде и зашипел:

— Думаешь, я не раскусил тебя после спектакля с Остральдом?

— Да, — задрала та подбородок, — я не хотела для Беатрис такого брака, как был у меня с Эгбертом!

— И правда, сынок, ты заигрался, — с улыбкой проговорил папенька и подмигнул мне, чем нимало меня удивил.

Альфред озирался, будто затравленный волк, но не находил поддержки ни на медяк, только Ринштайн дрожал, вжавшись в дубовые панели стены.

— Ваше Величество, — подал голос Эрик, — если за четыре месяца из отставного шпиона я добился положения генерал-губернатора и титула, неужели вы думаете, что теперь меня что-то остановит? Более того, я уверен, что могу выйти с Беатрис из дворца прямо сейчас, и ни у кого не получится нас задержать.

Брат сжал побелевшие губы. Повисла тяжелая тишина. Альфред глянул на Крикуса, силясь хоть за что-нибудь уцепиться перед тем, как рухнуть вниз, но тот опустил глаза — то ли из скромности, то ли в согласии с остальными. Братец скривился, будто упал лицом в дерьмо элефантов, и выплюнул:

— Забирайте ее. Но потом не жалуйтесь.

Я встала и сделала книксен. Эрик коротко поклонился и подал мне руку.

— Свободны, — прохрипел Альфред.

Мы с Эриком первыми пошли к дверям.

— Ваше Величество, когда вы объявите о помолвке? — в вопросе Крикуса вопроса не было.

— Налейте мне из зеленой бутыли. На трезвую голову я этого произнести не в силах.

— Разлейте на троих, Крикус, — не мог упустить шанса папенька.

Мы возвращались в зал. Ринштайн выглядел как человек, которому отменили смертный приговор, и признаюсь, так оно и было. До брачной ночи со мной он не дожил бы. Я коротко обнялась с Мирандией и с Клотильдой. Эрик заверил Клотильду, что мы будем рады принять ее на архипелаге в любое время.

По дороге к залу Эрик осторожно утянул меня в ответвление коридора, мы нашли нишу с какой-то статуей и принялись целоваться. Когда нам удалось оторваться друг от друга, я увидела насмешливый лик Фортунии, взирающей на нас с высоты своего пьедестала.

Глава 22

Можно ли подготовить свадьбу и отъезд принцессы за три дня? Считается, что нельзя.

Но если у принцессы пять ни разу не надетых платьев, из которых можно выбрать свадебное, и принцессе плевать, что фасон позапрошлого года, зато четыре золотошвейки, работая посменно, украсят его вышивкой к сроку...

Если принцесса пообещала слугам изрядную сумму за то, что упакуют вещи в один день, и вещей этих — всего пять сундуков одежды и один с книгами...

Если с принцессой отправляются только две верные служанки, и никаким фрейлинам собираться в дорогу не нужно...

Если наплевав на все традиции, приглашения печатают в мастерской городской газеты, а вручную вписывают только имена...

Если занимаются этой каллиграфией не только секретари, но и советники с фрейлинами, которые хорошо помнят и про лягушек, и про выпущенные ночью жужжалки, и сонный порошок, поэтому вовсю стараются, чтобы это порождение Стикса, эта заноза в седалище, эта несносная особа, в общем, чтоб Ее Высочество покинула дворец поскорее...

Если гостей всего две сотни, а остальные пусть дуются, сколько хотят...

Если принцесса пустила слух, что на всякую даму, которая станет жаловаться, что не успела пошить к свадьбе при Дворе новое платье, Ее Высочество лично нашлет чесотку...

...то — да, можно и в три дня.

У назначенного мной срока было еще одно большое преимущество: мне некогда было падать в обмороки и окунаться в нервический мандраж.

На второй день Клотильда попросила у нас с Эриком аудиенции.

— Милорд, миледи, могу я воспользоваться вашим приглашением как только это станет возможным?

Мы переглянулись. Эрик ответил:

— Разумеется. Правильно