– Я… я…

– Ну скорее же, стрелок Макс Хайне: откуда у тебя эта никчемная дрянь? Из-за которой ты вполне можешь загреметь в штрафники!

– Я забыл ее выбросить, господин старший стрелок! – Макс вытянулся, глядя на меня остекленевшими глазами наказанного щенка. – Виноват, господин старший стрелок! Готов понести заслуженное наказание, господин старший стрелок!

– Отставить, товарищ, – я хлопнул его по плечу, – я же говорю – спишем на молодость. На-ка вот, хлебни.

Я вытащил из чехла флягу и подал ему. Пока он глотал шнапс и откашливался, я осматривал этих… нет, не людей. Совсем не люди. Только вот эта девчонка – светловолосая, рослая – немного не сочеталась с общим моим представлением о недочеловеках. Дьявол, она даже почти симпатичная!

– Макс, мне-то оставь, я, между прочим, тоже хочу!

– Извини. – Он протянул мне флягу. Я приложился и спросил:

– Ну что, дружище, ты в норме?

– Да, товарищ, вполне!

– Ну… тогда, пожалуй, нам пора исполнить свой долг солдат Империи, – я подмигнул ему, – очистить нашу землю от скверны, уничтожить наших врагов, чтобы нашим детям было где жить и никто им не мешал… не так ли, стрелок Макс Хайне?

– Да! Так точно! – Глаза у Макса были оловянными, его, похоже, хорошо проняло со шнапса.

– Ну тогда ты же знаешь, что делать? – Я посмотрел ему в глаза и усмехнулся.

– Но… а дети?

– Макс! – я жестко взял его за плечо. – Тут нет детей! Тут есть звери и звереныши! Ты понял?

– Так точно!

– Вот и славно. Впрочем… ладно, займись теми, кто постарше. И постарайся выполнять свою работу хорошо, Макс.

– Так точно!

В два ствола мы быстро выполнили эту работу.

Девку я оставил. Да-да. Именно. Макс сначала не понял, потом залепетал:

– Но… она же почти ребенок!

– Макс, глупая твоя голова – тут нет детей! Запомни уже это! И, к нашему сожалению, тут нет никого постарше – ты их всех убил, да и вряд ли кто-то из них меня бы возбудил. Тебя тоже? Ну вот видишь… а сейчас они меня вообще не возбуждают. Так что… или ты хочешь первым? Нет? Ну тогда посиди, допей шнапс, так и быть; подожди своей очереди…

Макс оказался совсем жалким щенком. Он просто пристрелил девчонку. Пошел к ней, а через полминуты грохнул выстрел. Сказал, что не может. Слизняк поганый. Из него не выйдет хорошего солдата. Ничего не говоря, я повернулся и пошел прочь. Он нагнал меня у самой дороги.

– Куда мы теперь?

– Куда? Вернемся и займемся этим беднягой Карлом, черт бы его драл.

– Но… зачем ты так о нем?

– А как? Из-за него мы лишились машины, потеряли наше имущество – плащ-палатки, котелки и противогазы, а еще не выполнили приказ. Ему-то уже все равно. А нам выпишут по первое число. Так что придется все свалить на него. Сейчас его заберем и пойдем на дорогу: надеюсь, кто-нибудь подвезет…

Шагая по пыльной дороге, я смотрел в спину Макса. Он остервенело рвал веточки, сгрызал их как мышь и тут же срывал новые. Он явно ненадежен. Или скрытый коммунист. Как вернемся, напишем все бумаги – и сразу доложу о нем ротному фельдфебелю. Пусть поговорит с ним; может, парень еще исправится. Иначе я просто не смогу воевать рядом с ним. А воевать еще долго – слышать приходилось, что еще месяца два эта кампания продлится, не меньше. Тут столько земли, такие просторы… есть где развернуться. Надо только победить – и тогда жизнь будет прекрасной. Мицци, конечно, меня дождется, хотя она и не девчонка, а сорванец-чертенок! Как она меня встретила, когда я приехал в прошлый отпуск! Она так прыгнула мне в объятия, что случайные свидетели зааплодировали! Что еще надо солдату! Только выжить и воспользоваться плодами победы. А вот когда рядом не солдат-товарищ, а сопливый осел, выжить может и не получиться…

В отличие от Семенова менеджер как-то толком даже и не успел испугаться, и теперь, проскочив на одном дыхании эти километры, с трудом расцепив занемевшие на рукоятях руля руки, Леха перевел дух и сам про себя усмехнулся. Посмотрел на измотанных и каких-то зашуганных компаньонов. Еще раз про себя усмехнулся. Очень уж они выглядели стремно. Струхнули парни явно. Немного даже возгордился Леха, отметив про себя, что меньше всех испуган. Он, правда, не совсем понимал, что же недавно произошло и что будет дальше, – ну несмотря на все, тупо не понимал. Он все еще словно смотрел на происходящее, как на интерактивное кино, игру с отличным графоном. Сложный квест из «Колл оф дьюти»[61]. И видя уважительные взгляды спутников, подумал, что вот типа левел-ап – стали доступны транспорт и оружие. А из немца пистолет выпал с тремя патронами, из машинки – винтовка. А еще прокачал абилку «Вождение техники». Еще двое прокачали стрельбу и у одного повреждения 5 %. Но здоровье пока в зеленом секторе. Выносливость упала, но если поесть, то тогда +3 к силе и +1 к выносливости добавится. И машинку удалось поставить сразу как надо – уже освоился с управлением, тоже зачетно.

Глянул на полянку – отличное место для пикника, чего уж. Облизнулся, увидев полупустые котелки с густым варевом. Азиат, облившийся в спешке супом, попрыгал мочить ошпаренные телеса в ручье, дояр, нервничая и суетясь довольно забавно, вместе с таким же бледным артиллеристом распутывал какие-то ремни. Потом полез в кусты – охранять; хотя кто тут мог появиться, на заросшей лесной дорожке? А от тех фрицев уже оторвались, конвоирам свою колонну еще в порядок приводить, а пешие гансы упреют, бегавши вдогонку.

Середа начал рыться в трофеях, и Леха с интересом стал ему помогать. Удивился тому, насколько тяжела немецкая каска. Весомо руки стала оттягивать, как только взял. А по контурам – очень похожа на каски американских морпехов во всех современных играх.

Окликнул Семенов, который был как-то очень суетлив, непривычно. Спросил, почему мотор не выключен. Леха не стал говорить, что опасается не завести его снова, выкрутился тем, что заявил о важности быть готовым к быстрому старту. Боец это объяснение принял, башкой кивнул. Приковылял бурят. Штанов он не натягивал, щеголяя красными, мокрыми ляжками. Тут Семенов что-то сбрендил, потребовал, чтобы все сели и хором считали вслух. Леха пожал плечами, удивляясь, что остальные приказ выполнили и, как послушные Маши, считали вслух.

Семенов с винтовкой исчез в придорожном кустарнике; менеджер из книжек разных уже знал, что это называется «выставить фишку», но хвастаться знанием не стал. Скинули катушки с телефонным простеньким проводом, тяжелючие каски. Потом попались примелькавшиеся гофрированные цилиндры. Леха с любопытством отщелкнул подпружиненный шпингалет и откинул крышку. Внутри оказалась резиновая харя с круглыми стеклами очков и резинками. Противогаз! И бачок тут же. Попутно вывалилась аккуратная коробочка коричневого эбонита, – таких много валялось на дороге, где «Дочь Антилопы» кромсала немецкий обоз, и несколько блестящих пружинок – такие же были в откинутой щеколде: видно, запчасти. Середа помогал, довольно толково разбирая горку вещей. Бурят успел поделить оставшийся суп, пахнувший особенно обалденно в лесном чистом воздухе, разлив его в два котелка. Посмотрел на противогаз в руках у Лехи. Понятным жестом указал Лехе, что «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста». Спохватившись, менеджер быстро, словно когда в детстве мама велела, сгонял к ручейку, вымыл наспех грязные руки, с радостью сполоснул запыленную физиономию и поспешно сел на катушку, которую заботливый Жанаев поставил вместо табурета. Удивился ехидному выражению на широкой морде сидевшего напротив. Потом кивнул, когда напарник великодушно протянул ему алюминиевую ложку. Ели быстро, давясь от спешки, но получая офигенный кайф от вкусной еды.