— Именно, Амиран. Именно я буду указывать, что тебе делать, — выдаю по слогам в изумленную физиономию мужа.

Хватка в моих волосах ослабевает, и воспользовавшись форой, я подношу виски к губам и специально пью так, что содержимое стакана сексуально стекает ручейками на моей шее, груди, ныряет в вырез халата. Пока Амиран ошеломленно наблюдает за моей эксклюзивной шоу-программой, я, пользуясь моментом, выбиваю из руки мужа стакан с явно лишним алкоголем. Следом, не сводя с мужа воинственного взгляда, сталкиваю со столешницы неполную бутылку.

— Избавляю тебя от соблазнов, любимый, — вторая закупоренная бутылка тоже летит на пол.

Аккомпанементом к моему сольному выступлению служит лязгающий и дребезжащий звук бьющегося стекла и гневное рычание Амирана.

— Будешь ждать, пока не разобью к черту весь мини бар?

— Ты совершенно спятила? — с шипением выдыхает около моих губ Амиран.

Горячее дыхание мужа леденит и будоражит кровь одновременно. Все тело будто иглами кайфа пронзает от его близости. И молниями страха буравит насквозь всю, когда в глаза смотрю его буйные, потемневшие, обезумевшие.

— Повторим наш танец, Амиран? — надеюсь, он не забыл, насколько опасна я бываю с заостренным предметом в руке. Схватив с барной стойки осколок от бутылки, выставляю его между нами, в целях самозащиты.

— Меня больше не интересуют твои танцы, Алиса, — Амиран резко отпускает меня.

Делает пару шагов назад, вновь встряхивая головой, словно пытаясь очнуться. Надеюсь, таким образом прогоняет алкогольного демона, что буквально дышит ему в спину.

 Смело иду вперед, огибаю барную стойку и неумолимо наступаю на него с зажатым в руке осколком, до тех пор, пока Амиран не натыкается на кресло и не падает прямо в него. Не растерявшись, эмир вальяжно опускает кисти рук на подлокотники. С силой сжимает их, широко расставляя ноги, занимая расслабленно-царское положение. В этом ему не откажешь — мой муж в любой ситуации умудряется держать лицо.

 — Врешь, Амиран, — утверждаю я. —  Зачем? — кончиком языка пройдясь по нижней губе, задерживаю на напряженном прессе и широкой груди Амирана свой голодный взгляд.

Тигрица загнала льва в клетку. Как тебе такое, царь зверей? Готов сдаться или поиграем еще?

— Ответь сама — зачем? — поджав губы, он сверлит меня горящим взглядом. — Тебе не стоило приезжать. Это безумие, Алиса. В тебе нет ни капли здравого смысла.

— Для тебя это откровение? — спрашиваю с вызовом.

— Нет, я давно не жду от тебя взвешенных решений.

К черту все.

Я не нуждаюсь в приглашении, чтобы оседлать своего мужа.

 Что я и демонстрирую Амирану, бесцеремонно и откровенно забираясь на его бедра сверху. Теперь они находятся между моих разведенных коленей. Иллюзия того, что я фактически уложила его на лопатки, слегка кружит голову.

— Ты ждешь, Мир, — тихо замечаю я, едва ли не забыв про осколок в руке и слегка царапнув им Амирана. — Я чувствую, как сильно. Мои невзвешенные решения тебе очень даже по вкусу.

— Ты угомонишься или нет, женщина? — хрипло интересуется Амиран, немного путая произношение английских букв.

— Я спокойна, — скидываю осколок на пол от греха подальше и возвращаю все свое внимание к Миру. — Кроме тех минут, когда думаю о том, чем ты все это время занимался с другой…. Четыре месяца, Амиран. Ты понимаешь, какая это адская пытка? — признаюсь я, провоцируя его на эмоции.

Я почувствую правду, любую, какой бы она ни была. Болезненный, лихорадочный блеск его глаз вопит: он понимает.

— Алиса, — рваный вдох выдает его с головой.

Он понимает. Ад и пепел…

Зачем?

Мой упрямец. Так кто из нас безумец на самом деле?

Сердце срывается на дикий галоп, когда я снова слышу вылетевшее из его уст имя.

— Я здесь, Амиран, твоя. Всегда, — льну к мужу всем телом. Провожу языком по треугольнику между ключиц, скольжу по выраженной и вздувшейся вене на шее. Его пульс учащенный, чертовски неровный. Касаюсь кончиком гладковыбритого подбородка, пытливо подбираясь к полным губам. Соскучилась по ним так, едва ли смогу от них оторваться.

— Тебе нельзя здесь находиться, Алисия, — Амиран отворачивается, непреклонно отказываясь от моей ласки. Сердце болезненно сжимается, словно осколок с пола взлетел и стрелой попал в одну из важнейших артерий. — Я распоряжусь, чтобы тебя доставили на яхту отца, сохранив инкогнито, — следом за этими словами, Мир опускает взгляд на свои часы, намереваясь вызвать охрану.

— Нет, — резко накрываю ладонью его запястье. — Подожди. Не гони меня снова.

— Не могу, Алиса, — в его глазах снова нечитаемое выражение, в голосе — сталь.

Я почти верю тебе. Но сегодня я дожму тебя до конца.  

— Можешь, Мир, — в очередной раз не поверив его блефу, полушепотом настаиваю я. — Ты сам сказал — твой день. Делаешь, что хочешь… — чувственно и искушающе улыбаюсь. Он хмурится, с подозрением наблюдая за моим лицом.

— К чему ты ведешь?

— Делай, что хочешь, Амиран, — согревая его губы дыханием, шепчу я. — Со мной.

Смотрюсь в широкие зрачки, отчаянно пытаясь найти там того, кого потеряла, но вижу только свое отражение в глазах отчужденного незнакомца.

Кем бы ты ни был, я знаю, что настоящий и мой Амиран по-прежнему находится внутри тебя. И он точно с таким же голодом и тоской смотрит на меня сейчас. Это его сердце оглушительно колотится под моей ладонью, это его губы безмолвно произносят мое имя. И это его ладони до хруста сжимаются в кулаки... Ты можешь, прикоснись. Я разрешаю. 

Крепко обхватив запястья, Рана, я совершаю несколько чувственных круговых вращений бедрами. Гипнотизируя его взглядом, прекрасно знаю, что под полотенцем он сейчас испытывает такое дикое давление и боль, что искры из глаз летят. Я их вижу, все до последней могу сосчитать. Словно подтверждая мои мысли, Амиран на мгновение дает себе слабину и властно сжимает одну из ягодиц левой рукой. Я ликую, горю изнутри, чувствуя, как жадные пальцы впиваются в мою плоть, оставляя свои отпечатки. Хочу их повсюду....

— Твою мать, Алисия, — произносит беззвучно, я читаю по его губам. Обреченный рык почти поверженного хищника клокочет в горле.

— Может, связать тебе руки? Чтобы не было искушения трогать меня? — сдергиваю пояс халата с талии, и поднимаю огромные и ни черта не легкие руки Амирана над его головой. Он не сопротивляется, на удивление, легко сдавшись в плен. — Или ты хочешь трогать? Только скажи, — провокационно ухмыляюсь. — Любое желание, мой господин, — хрипло воркую, связывая ненадежным куском хлопка на два морских узла его кисти.

А что, мне по нраву связанный Ран. Хочется верить, что я могу делать с ним все, что угодно и мне ничего за это не будет…