У гостя вытянулось лицо, но он быстро оправился от такого удара. Рутковский же поёрзав на стуле застыл, как соляной столб.

— Женщины всегда замечают такое дело, терзаются этим… — Копал писатель надеясь на удачу.

Она не моргнув встретила его проникающий взгляд.

— Я не заметила. Наверное, потому что это не напрягало семью и не мешало нашим отношениям. Опять же, в трубку мне никто не дышал, гадостей не говорил… Раз не было опасности не вижу смысла делать из этого трагедии.

Юлия не могла не заметить, как у писателя перекосилось лицо, а Костя гася удивление и усмешку мучил нос. И решив доконать их обоих, добавила:

— У меня своё правило: гуляй, если уж приспичило, но будь добр, отведя душеньку топай домой: ползком, на рогах, как получится, но в семью.

Мужики вынули по сигарете и запоздало спросив разрешение закурили. А Юлия добивала их:

— Вот давайте спросим у маршала, бросит ли он меня? — выкинула она свой маленький пальчик в сторону мужа. Тот поперхнулся дымом, но поймав смешинку в её глазах, бодренько заявил:

— Кто такой мощности храп, как мой ещё выдержит…

— Товарищ маршал, Юлия Петровна, — взмолился писатель. — Мы ж говорим серьёзно… Вы ж хорошо представляете, какой интерес вызываете у женщин.

Под конец жизни он это научился представлять себе хорошо. Но Люлю не променял бы ни на какую юную особу. Наверное, он и сам не понимал, до какой степени любит свою жену. И не мудрено, потому что границ этой любви нет. В своей семье ему всегда было комфортно. Он знал всегда, что Юлия его поймёт, поддержит и даже даст хороший совет. В семье он хотел иметь спокойствие и крепкий тыл. Юлия ему всё это обеспечивает. Ему и в голову никогда не приходило что-то менять. Он с первой минуты встречи хотел прожить с ней всю жизнь. Сколько бы ей не было она всегда красива, притягательна и таинственна.

К невероятному удивлению и облегчению для гостя Рутковский изрядно помолчав продолжил:

— А раз серьёзно?!.. Я не найду…, мне не встречалось женщины преданнее Люлю. За годы, которые мы прожили вместе, мы стали одним целым. Голова работает на пример котелка с ложкой: каждый и то и другое. Обойтись при желании без другого можно, но некомфортно. К тому же мы научились самому важному- смотреть в одну сторону. Хотите верьте, хотите нет, а я до сих пор помню её взгляд поймавший меня в театре. Растерялся, как мальчишка, когда увидел её невероятной красоты и света глаза. Мне безумно захотелось познакомиться с ней поближе. Я был для неё всю жизнь единственным, потому что другие к ней не прикасались. Ей не с кем было меня сравнивать и потому я для неё лучший. Я любимый, потому что любимый. С этой женщиной я мечтал прожить всю жизнь. Уже прожил и теперь хочу умереть на её руках. Так понятно?

Гость понял. Глядя на них он понял главное — у этой пары одна душа на двоих. Да, она хорошо знает цену счастья. Ему очень понравилась эта женщина с умными глазами. Она умело скрывала, но он всё равно разглядел в них небольшую печаль. Он догадывается о причине её появления. Домашняя, тёплая и всё-таки загадка. Женщина открытая ровно на столько, чтоб не достали тайну. Она говорит, а чудо стоит за её спиной. Он бы с удовольствием написал о ней книгу, но ведь не напечатают. К сожалению у жён в этой стране своё место. Маршал и так пошёл на риск нарушая все догмы и запреты, не выпуская её пальчиков из своих рук, водит и возит жену за собой. Но он постарается, хоть несколько строк, слов, а напишет об этой удивительной женщине. Он непременно найдёт слова, в которые вложит силу её любви, терпения и ума. Её способности ждать.

Попив кофе, гость поднялся. Он долго прощался с Юлией Петровной. Недовольно морщась по этому поводу, Рутковский отправился его провожать до автомобиля. Юлия поторопилась с мытьём посуды, знала, что Костя выпроводив гостя, мигом прибежит с уточнениями деталей беседы к ней. Так и получилось. Как только протарахтел мотор отъезжающего автомобиля, он привалившись к дверному косяку замер за её спиной. Его взгляд невольно скользнул по её обнажённым плечам, тугим бёдрам. Поймал лучик по-прежнему молодых глаз. "Ведь она ещё молода?! А я превратился в развалюху. Надо держаться". Сказал играя:

— По-моему, ты произвела на него сильное впечатление, он облобызал тебе всю руку и так смотрел…

Она посматривая на мужа пыталась осознать к чему он клонит. Плавающая улыбка — безусловно означает шутку, а вот глаза… неужели он ревнует?! Неужели в его глазах я по-прежнему красива и молода?! Вывод не задержался:

— Старый осёл.

Уличённый, он, как всегда, принялся за свой нос и щёку.

— Гм… Я ушам своим не поверил… Люлю, мне послышалось или я не так понял… в разговоре прозвучало, мол, пусть гуляет… — осведомился он намеренно равнодушным тоном и щекоча её нервишки за свой прокол.

После его слов она прищурила глаз и почувствовала себя с удовольствием злодейкой. Но туша в себе такой всполох, воспользовалась разумом: трудовое воспитание- лучшее наказание для провинившихся мужей. Юлия кинула ему полотенце и показала на чашки:

— Размечтался. Вытирай. Что мужики за народ, до старости не угомонятся. А твой авторитет… Не могла же я ему рассказать о чугунной сковородке, какой приголублю любимого на случай таких ныряний. — Вполне определённо и доходчиво высказалась она.

— Хо, не достанешь.

Встав за ней он припечатал её рост ладонью и чётко перенёс его на свою грудь. Юлия невозмутимо посмотрела снизу вверх и смело заявила:

— Я стул подставлю или попрошу нагнуться, ты как истинный джентльмен сделаешь это… и получишь.

— Шутишь?

— Чистая правда, — брызнула на него холодными каплями с пальчиков она. — Это тебе отрезвляющий душ.

— Но ведь не бросишь? — заинтересованно уточнил он.

— Я что на дуру похожа маршалами разбрасываться. К тому же капусту поливать кто будет, ты насажал, а я пыхти. Нет уж, уволь! Запамятовала… Вот! Крапиву вон у забора выкосить надо. Что-то ещё забыла… Ах, да, крыльцо поправить, доска сорвалась. Нечего дурака валять. Опять же, привлекательный мужчина, мне все завидуют — это тоже не последнее дело.

Её взгляд лучился теплом и нежностью и в тоже время призывал скрестить с ней шпаги.

Захохотав и накинув полотенце ей на шею, притянул к себе.

— Дорогая, я тебе просто удивляюсь…

Он воркотал и его плавающий в ней взгляд говорил о многом.

— Я заметила, — хмыкнула она не отводя от него глаз. — Ты вроде как-то взбодрился, воодушевился и по-моему прикинул куда лыжи направить… Придётся взять тебя на контроль и может быть кое- что прищемить.

Она давала шанс ему отыграться и он тут же ухватился за него.

— Ревнуешь? Неужели ты меня ещё любишь…

— Люблю? Сейчас разберёмся. — Она встала на цыпочки и чмокнула первым нос. — Нос твой люблю? — да. Рот? — тоже. О! подбородок? — обожаю. Глаза? — я в них тону. Что ж получается? а получается — люблю. Всего. Со всеми потрохами и забубонами.