Тут Мэри села, сложив руки на коленях, и тупо уставилась в огонь. Все ее силы кончились, и сейчас она не могла думать о том, что будет дальше. Усталый ум говорил ей только то, что все ее сегодняшние усилия оказались бесцельны и тщетны. Ей незачем было покидать свою комнату в трактире «Ямайка». Мистер Бассат явился бы все равно. А теперь, благодаря своему тайному вмешательству, она впала в ту самую ошибку, которой хотела избежать. Она отсутствовала слишком долго, и теперь ее дядя обо всем догадался и скорее всего благополучно удрал. Сквайр Бассат и его люди приедут в опустевший трактир.

Мэри снова подняла глаза на хозяйку дома.

— Я поступила очень неразумно, придя сюда, — сказала она безнадежно. — Я думала, что ловко придумала, а на самом деле только одурачила саму себя и всех остальных. Мой дядя увидит, что моя комната пуста, и сразу же догадается, что я его предала. Он покинет трактир «Ямайка» еще до того, как приедет мистер Бассат.

Супруга сквайра отпустила сонетку и подошла к девушке.

— Вы говорите искренне, и у вас честное лицо, — ласково сказала она. — Простите, если я сперва судила о вас неверно, но у трактира «Ямайка» ужасная слава, и я уверена, что всякий поступил бы так же, неожиданно столкнувшись с племянницей трактирщика. Вас поставили в ужасное положение, и по-моему, вы поступили очень смело, придя сюда сегодня, проделав в одиночку такой огромный путь, чтобы предупредить моего мужа. Я бы сошла с ума от страха. Скажите же: что я могу для вас сделать? Я жажду помочь вам, только объясните, как.

— Теперь уже ничего нельзя сделать, — ответила Мэри, качая головой. — Наверное, я должна ждать, когда вернется мистер Бассат. Он будет не слишком рад меня увидеть, когда узнает, что я натворила. Видит Бог, я заслужила все упреки…

— Я заступлюсь за вас, — пообещала миссис Бассат. — Вы не могли знать, что моему мужу уже обо всем сообщили, и я быстро его успокою, если понадобится. Слава Богу, что вы здесь, в безопасности.

— Как получилось, что сквайр вдруг внезапно узнал правду? — спросила Мэри.

— Понятия не имею; сегодня утром за ним совершенно неожиданно прибыл гонец, как я уже говорила, и он рассказал мне суть дела только в общих чертах, пока ему седлали лошадь. А теперь располагайтесь, отдохните и забудьте на время про весь этот ужас. Вы, должно быть, до смерти проголодались.

Хозяйка снова подошла к камину и на этот раз дернула за сонетку три или четыре раза. Несмотря на всю свою тревогу и усталость, Мэри не могла не заметить иронию этой ситуации. Ей оказывает гостеприимство хозяйка дома, которая минуту назад грозилась, что ее схватят те самые слуги, которые сейчас принесут ей еду. Мэри подумала также и о сцене на базарной площади, когда эта же дама, в бархатном плаще и шляпе с перьями, дорого заплатила за своего собственного пони. Интересно, раскрылась ли эта проделка? Если бы роль Мэри в этом обмане выплыла наружу, миссис Бассат вряд ли была бы так гостеприимна.

Тем временем появился слуга, держа по ветру любопытный нос, и хозяйка велела ему принести для Мэри ужин. Собаки, которые вслед за ним вошли в комнату, решили подружиться с незнакомкой, виляя хвостами и тычась мягкими носами гостье в ладони, признавая ее в этом доме своей. Девушке все еще не верилось, что она в помещичьем доме в Норт-Хилле, в безопасности, и Мэри, как ни старалась, не могла отбросить беспокойство и расслабиться. Она чувствовала, что не имеет права сидеть здесь, у пылающего очага, когда там, снаружи, в темноте, у трактира «Ямайка» идет схватка не на жизнь, а на смерть. Она ела машинально, заставляя себя глотать необходимую ей пишу и слыша рядом болтовню хозяйки, которая по доброте душевной была уверена, что непрестанный разговор ни о чем — это единственный способ заглушить тревогу. Она не понимала, что от болтовни тревога только возрастает, и когда Мэри, поужинав, опять сидела, сложив руки на коленях и глядя в огонь, миссис Бассат, думая, чем бы еще развлечь гостью, принесла альбом своих акварелей и стала любезно переворачивать страницы.

Когда часы на каминной полке пронзительно пробили восемь, терпение Мэри иссякло. Это тягучее бездействие было хуже опасности и погони.

— Простите меня, — сказала она, поднимаясь, — вы были так добры, и я вам бесконечно признательна; но я волнуюсь, отчаянно волнуюсь. Я не могу ни о чем думать, ведь моя бедная тетя сейчас, быть может, испытывает адские муки. Я должна знать, что происходит в трактире «Ямайка», должна немедленно пойти туда.

Миссис Бассат от огорчения уронила свой альбом.

— Конечно, вы волнуетесь. Я все время это видела и старалась отвлечь вас. Как это ужасно. Я переживаю за мужа не меньше вашего. Но вы же не можете пойти туда сейчас одна. Пока вы туда доберетесь, будет уже за полночь, и Бог знает, что может случиться с вами по пути. Я прикажу запрячь двуколку, и Ричардс поедет с вами. Он в высшей степени достойный доверия и надежный слуга; к тому же я могу дать ему пистолет. Если там идет сражение, вы это увидите и подождете у подножья холма, пока оно не кончится. Я бы и сама с вами поехала, но в настоящее время я не вполне здорова и…

— Конечно, вам незачем это делать, — быстро сказала Мэри. — Я привыкла к опасностям и путешествиям по ночным дорогам, а вы — нет. Я доставлю вам слишком много хлопот: придется запрягать вашу лошадь в такой час и будить вашего грума. Уверяю вас, я уже отдохнула и могу идти пешком.

Но миссис Бассат уже позвонила в колокольчик.

— Передайте Ричардсу, чтобы он немедленно заложил двуколку, — сказала она удивленному слуге. — Я дам ему дальнейшие приказания, когда он придет. Скажите, пусть поторопится.

Затем она снабдила Мэри плотным плащом с капюшоном, толстым ковриком и грелкой для ног, все время уверяя, что только состояние здоровья не позволяет ей тоже предпринять это путешествие, за что Мэри была ей бесконечно благодарна, ибо миссис Бассат вряд ли могла оказаться подходящей спутницей в такой непредсказуемой и опасной эскападе.

Через четверть часа двуколка подъехала к двери, управляемая Ричардсом, в котором Мэри тут же узнала слугу, который приезжал с мистером Бассатом в трактир «Ямайка». Его нежелание покинуть домашний очаг в воскресный вечер испарилось, едва только он узнал о своей миссии. С двумя заткнутыми за пояс большими пистолетами, получивший приказ стрелять в любого, кто будет угрожать двуколке, кучер сразу же приобрел вид свирепый и важный, до сих пор ему не свойственный. Мэри забралась в повозку рядом с ним, собаки хором пролаяли на прощанье, и только когда дорога повернула и дом скрылся из виду, Мэри поняла, что довольно безрассудно отправилась в опасную экспедицию.

За те пять часов, что она отсутствовала, в трактире «Ямайка» могло произойти все что угодно, и даже в двуколке трудно было надеяться попасть туда раньше половины одиннадцатого. Мэри не могла строить планы, придется ориентироваться на ходу. Луна теперь стояла высоко в небе, навстречу дул свежий ветер, и Мэри почувствовала, что сможет посмотреть в лицо несчастью, если оно случится. Что ни говори, но ехать к месту действия хоть и опасно, а все-таки лучше, чем беспомощно сидеть и слушать лепет миссис Бассат. Да и Ричардс вооружен, и она сама сумеет за себя постоять, если понадобится. Конечно, кучер сгорал от любопытства, но девушка коротко отвечала на его вопросы, давая понять, что не расположена к объяснениям.