Не все собеседники оказались милыми людьми: некоторые с силой хлопали перед его носом дверью, иные молчали, а один мужчина, открыв дверь и увидев Ерохина, даже не услышав вопроса, предупредил, что если увидит еще раз, то прибьет.

Время шло.

Шло не очень спешно, вероятно, от того, что, забредя в старые районы тесного города, оно не очень торопится.

На проспектах и магистралях кипела своя жизнь: куда-то мчались автомобили и проносились толпы людей, не замечающих друг друга, с единственной мыслью — успеть. А здесь на газонах из притоптанной травы выбивались желтые одуванчики, и воробьи прыгали возле помоек в поисках рассыпанных доброй морщинистой рукой хлебных крошек.

Время в этих дворах походило на старуху, которой уже некуда спешить — остается только вспоминать и наблюдать без всякого желания что-то изменить.

Ерохин поднялся к мансарде, к которой с площадки самого верхнего пятого этажа вела крутая лестница.

Вероятно, когда-то здесь был обычный чердак, который превращен теперь в жилую квартиру. Пространства перед железной квартирой было мало, но был закуток, где под красным пожарным гидрантом покоились дворничьи причиндалы: швабра, метла и пара ведер. Перевернул одно и опустился на него.

Позвонил Егорыч, который сказал, что проверил телефонный номер и те номера, с которыми общался абонент. Связей немного, но есть весьма примечательные контакты.

Лифта в подъезде не было.

Кто-то поднимался по лестнице, и гулкий звук шагов поднимался тоже. Кто-то прошел второй этаж, третий, не снижая скорости, не останавливаясь на площадках.

То, что это шел не старый человек, Сергей понял сразу.

И это был мужчина, потому что не было звука каблуков.

Конечно, это могла быть и девушка в кроссовках, но у девушек не такой размеренный шаг. Человек миновал четвертый этаж и стал подниматься выше. Возле квартиры пятого этажа шаги стихли, Ерохин успел даже подумать, что это не его клиент, и вдруг человек вступил на крутую лестницу…

Сергей забился в щель между стеной и гидрантом — так, чтобы укрыться здесь в полумраке от того, кто будет осматривать пространство площадки. Невидимый ему человек остановился перед металлической дверью. Щелкнул замок, потом второй…

Сергей выскочил, быстро проскочил площадку, впихнул человека в квартиру и, когда тот попытался обернуться, ударил.

Ударил так, как не всегда получалось на ринге, но как отрабатывалось часами перед набитым ветошью боксерским мешком — резким прямым, выворачивая руку локтем вверх.

Олег полетел спиной вперед через все пространство просторного холла и упал на спину.

Ерохин прикрыл входную дверь. Прошел по коридору, открыл дверь комнаты, где оказалась неприбранная двуспальная кровать, потом еще одну дверь — там была ванная комната. Еще одна комната была оборудована под кабинет с рабочим столом и компьютером.

Сергей выкатил оттуда рабочее кресло в прихожую, поставил его рядом с телом. Потом наклонился, вытащил из брюк Рохеля-младшего брючный ремень.

— А-а-а, — простонал пришедший в себя Олег.

Ерохин поднял его, усадил в кресло, заведя его руки за спинку кресла, а потом стянув их брючным ремнем.

Потом принес стул, поставил напротив кресла и опустился на него. Рохель-младший смотрел на него, очевидно, не понимая, кто перед ним и где он сам находится. Наконец сознание начало возвращаться к нему.

— Это мой дом, — выдавил Рохель-младший, — по какому праву…

— Ты просил тебя убить? — ответил Ерохин. — И вот я пришел.

Судя по всему, только теперь Олег узнал его. Узнал, но не испугался. Поморщился.

— Зачем сразу бить?

— Так я же не разговаривать пришел, а убивать. Сначала помучаю тебя, затем начну пытать, буду получать удовольствие… Или ты хочешь поговорить немножко? Хорошо. Тогда ответь, кого в твоем «мерсе» взорвали?

— В каком «мерсе»? — не понял Рохель-младший.

— Который ты во дворе своего дома в Череповце поставил. Здорово придумал: кило взрывчатки, полный бак да еще две канистры бензина. Теперь ни тачки, ни тополей. А что за баба в машине была?

— Ты что несешь?

— Маму свою зачем избивал? Не от того ли она в петлю полезла?

— Это уж не твое дело! Что с моей машиной?

— Ты и в самом деле не знаешь? — не поверил Ерохин.

Поднявшись со стула, он обошел кресло и проверил, надежно ли брючный ремень сковывает запястья. После чего, продолжая стоять за спиной Олега, достал телефон и набрал номер участкового Колыванова.

— Я отправил деньги, — сообщил тот, — ты получил?

— Не проверял. Возможно, они на счете, если ты отправил. Но я по другому поводу. По заправкам есть что-то?

— Есть: за полтора часа до взрыва во дворе, на заправке, что на Северном шоссе, некто наполнил две канистры. У меня есть увеличенные снимки. Но человек в темных очках, а еще на нем спортивная ветровка с капюшоном, капюшон на голове. Он приехал на «БМВ», номера замазаны грязью, но специалисты сказали, что прочитать их не проблема.

— Номера наверняка фальшивые, а грязь для того, чтобы спецы считали их настоящими. Как мужчина выглядит?

— Высокий — за метр восемьдесят пять, скорее, обычного телосложения, а возраст… По фото трудно определить. На заправке его помнят и говорят, что где-то от тридцати до сорока лет. Потом еще проверили записи с уличных камер. «БМВ» двигался по направлению как раз к моему участку и к тому дому, где это произошло. А по сгоревшей в машине женщине пока никаких новостей. Соседи сказали, что видели какую-то с Олегом, и одна она тоже приходила, — у нее был свой ключ. Но она не общалась ни с кем в доме. Я всех вызвал на составление фоторобота. То есть не я, конечно, а следователи… Может, что-то у них получится.

Закончив разговор, Сергей вернулся на свой стул, сел.

Рохель закашлялся, а потом попросил:

— Дай мне платок или тряпку: у меня полный рот крови.

— Перебьешься, — ответил Ерохин.

Он сидел и размышлял по поводу того, что услышал.

Вполне возможно, что Олег непричастен к взрыву. Хотя он мог и попросить кого-то это сделать — того, кого найти уже не удастся, если он не признается сам.

Смущала только марка машины, на которой прибыл тот, кто наполнял канистры. Машина может быть и та, что сгорела, упав с моста в речку, но это не факт.

По времени все складывается: Коваленко с Пименовым сгоняли в родной Череповец, взорвали «мерс» и вернулись в Питер.

Но никто из них не наполнял канистры, потому что накачанных молодых людей нельзя спутать с человеком обычного телосложения… Тем более что и Коваленко, и Пименов едва дотягивали до метра восьмидесяти.