Кроме того, почему вонь от грязного белья Шелби должна донестись до комитета и Янси с ее помощью? Пускай он сам, Шелби Тримейн, разоблачит себя и сам пожинает плоды собственных усилий, решила Дана.

Раздался звонок, и она подпрыгнула от неожиданности. Дана потянулась к трубке. Если это Янси… Она прикусила нижнюю губу. Она хотела, чтобы он позвонил, и не хотела…

– Дана?

Хьюберт Кокс, ее босс из «Олд доминион». Внутри все оборвалось. Она хорошо помнила их последний разговор.

– Да. – Против воли ее голос задрожал, и Дане стало противно.

– Я знаю, чем ты занимаешься. Когда звонил в прошлый раз, то не знал. Должен сказать, ты меня здорово одурачила.

Во рту у Даны пересохло. Теперь она понимала, почему он так странно разговаривает. Ее босс едва сдерживает ярость.

– Хьюберт…

– Я знаю, что ты собираешься сказать, и не уверен, что хочу слушать.

– В таком случае чего вы хотите, Хьюберт?

– Я предлагаю закончить эти игры. Ты поехала в Шарлотсвилл не в отпуск, ты не собиралась там отдыхать. Ты задурила мне голову, а все твои россказни об отдыхе – горшок дерьма. Ты собираешь материал о докторе Янси Грейнджере для «Ишьюз».

– Хорошо, признаю.

– Слушай, я поймал тебя за руку. Я мог бы сделать вид, что ничего не было… – Хьюберт сделал паузу. – Я не хочу терять тебя, но…

– Но что?

– Я не позволю тебе играть с «Олд доминион» ради «Ишьюз».

– Это нелегко, Хьюберт. У меня здесь нечто более серьезное, чем просто подготовка материала.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора.

– Что вы хотите сказать?

– Ты уволена.

Дана задержала дыхание, потом выдохнула.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Я очищу твой стол и вытряхну твои вещи. А потом отправлю их тебе.

– Хьюберт…

– До свидания, Дана.

Она сидела, не отрывая трубку от уха, слушая короткие гудки. Наконец пришла в себя. За окном дул ветер, он гнал облака по небу, срывал листья с деревьев. Она обхватила себя руками, внутри было пусто и холодно.

Итак, она осталась без работы и может вообще остаться не у дел, если не подготовит материал, за которым сюда приехала, и если ее не возьмут в «Ишьюз». Ее охватила паника, которая почти парализовала ее. Она одеревенела, застыла. Потом усилием воли Дана заставила себя успокоиться и разумно взглянуть на собственное положение.

С самого начала она ввязалась в азартную игру. Ну и прекрасно! Никто не давал ей никаких гарантий. Новая работа зависела от того, сумеет ли она написать статью, которую они хотели. Да, возможно, она была не до конца честной по отношению к «Олд доминион», но ведь она использовала для работы свой отпуск. Ни один журналист не упустил бы такой шанс. Она не получила ни цента от «Ишьюз» и знала, что не получит, пока не уйдет из «Олд доминион».

Однако Хьюберту кто-то рассказал, но кто? Кто бы это ни был, он намеренно старался навредить ей. Но почему? Какова цель?

Месть? Или кто-то думал, что она унизится до того, что ради сохранения работы в «Олд доминион» немедленно уедет из города и не станет писать статью о Янси? Если бы так случилось, ее недоброжелатель остановился бы на этом? Или пошел дальше – и сделал все, чтобы ее не взяли в «Ишьюз»?

Вида Лу – это имя первым пришло на ум. Определенно, она бы очень хотела, чтобы Дана убралась из города. Шелби Тримейн – еще один, кому она пришлась не по душе: он считал, что она недостаточно хороша для его сына.

Не могла Дана не вспомнить и о конгрессмене Клейтоне Кроуфорде. Она для него потенциальная угроза. Был еще один человек, о котором ей просто не хотелось думать, – Альберт Рамзи. Этот ни перед чем не остановится, чтобы испортить ее репутацию.

Последнее имя, вспыхнувшее в мозгу, едва не лишило Дану чувств. Янси. Внезапно она почувствовала себя совершенно беззащитной. Не пытается ли Янси таким путем избавиться от нее? Если так, чего он боится? Не судебного иска и не истории с пропавшими деньгами; он совершенно ясно дал понять, что невиновен в обоих случаях.

Так почему он принимает в штыки ее вопросы о личной жизни? Не стоит ли у него в шкафу свой скелет? Не ошиблась ли она в нем?

Ее сердце кричало: нет, это не может быть Янси! Несмотря на его ошибки и грехи – видит Бог, у него их предостаточно! – он не лжец, не обманщик. Она верила, что они друг для друга что-то значат.

Дура! А вдруг он просто использует ее? Та ночь страсти была обманом, он хотел притвориться, чтобы потом нанести сокрушительный удар. Ну, что было, то было. Так чего же теперь обижаться? Об этом надо было думать раньше, черт побери!

Слава Богу, то, что она испытывает к Янси, всего лишь страсть! Она не влюбилась в него.

Пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, Дана вернулась к компьютеру. Статья – вот что сейчас для нее самое главное.

Пальцы Даны застыли на клавиатуре, она почувствовала внезапный укол в сердце, а на глаза навернулись слезы. Единственное, чего ей хотелось, – это уткнуться лицом в стол и разрыдаться. Давным-давно она поклялась держать в узде свои чувства независимо от того, насколько глубоки раны на сердце. Но чаша переполнилась, у нее больше нет сил сопротивляться.

Если бы только она могла убедиться, что не Янси наябедничал на нее Хьюберту, желая отомстить! Не думал же он, что она бросится из города наутек? Он не такой, она-то знает…

Телефон снова зазвонил, Дана схватила трубку так быстро, словно от этого зависела ее жизнь.

– Алло.

– Привет, подруга.

– Привет. – Дана улыбнулась. – Куда ты пропала?

Эйприл хмыкнула.

– Пасу детей, куда еще-то? А как ты?

– Не очень. – Секунду Дана колебалась, сказать ли подруге об увольнении, но решила промолчать. Рана слишком свежа и еще саднит.

– Ты что, ничего не знаешь? Разве ты не видела газету?

– Наверное, ее еще не принесли. А в чем дело?

– Общеизвестная чепуха об общеизвестном мужчине, – затараторила Эйприл со скоростью девяносто миль час. – Кто-то пронюхал про исчезнувшие деньги.

– О Господи!

– Дело плохо. Там прямо не обвиняют доктора Грейнджера, но это удар ниже пояса.

– Ты шутишь?

– Клянусь дочерью, не шучу!

Дана застонала.

– Какой кошмар!

– Слушай, сходи за газетой. Мне надо бежать. Поговорим после.

– Хорошо. Спасибо.

Дане не надо было ничего читать. Она знала все, что там написано. Она потерла пульсирующие виски, спрашивая себя, не станет ли Янси винить в этом ее.