Она вернулась в зал, оживленный разговор продолжался.

— Так, — Рита казалась абсолютно нормальным человеком, — снимать будем вот эти штуки, те не столь актуальны, да и, честно говоря, совсем некрасивы…

— Придется вздрючить своих дизайнеров.

— Нет, нет, Валентин Анатольевич, — Рита улыбнулась директору этой фирмы очень мягко, виновато, — не надо этого делать, интерьеры прекрасны. Просто я мыслю с операторской точки зрения.

— Надо же, столь юная особа мыслит? — самый шумный из беседующих высокий крепкий брюнет с черной бородой и огромными карими глазами смеялся. Он был очень похож на Ритиного отца, совершенно непонятно почему, девочка сразу же почувствовала какое-то расположение к этому человеку.

— Что вы, только учусь это делать, — Рита съязвила, — Могу и вас поучить, явно не мешает. Извините. Кстати, телевизионная реклама не нужна случайно?

— Нет, реклама нет.

— А жаль, — И Рита ушла в другой конец зала.

— И откуда такие самостоятельные дамы берутся? — тепло спросил еще один находящийся в зале мужчина.

— Из Лобытнанг, — честно ответила Рита, ожидая, по привычке, брезгливого “фе” собеседника. Харьковчане терпеть не могли другие города.

— Что, правда? — ошарашено спросил высокий бородач.

— ЧтО правда?

— Ну, про Лобытнанги.

— Ну да, я там выросла.

— Какой кайф! А я был там с концертами, году этак в восемьдесят седьмом.

— С какими концертами? — как и всегда, при встрече с людьми, бывавшими в ее родном северном городке Рита оживилась.

— Ну как, КСП, авторская песня, я — бард.

Сердце девочки учащенно забилось, дед Олег очень часто брал гитару и начинал петь бардовские песни, Рите они тогда действительно нравились.

— А, если я сейчас принесу гитару? Слабо спеть?

Бородач открыто улыбнулся, и такая широта, такая радость была в этой улыбки, что грызущая Ритину душу тоска одиночества на секунду растворилась в ней.

— Ну, неси!

— Споете?

— Скажем так, здесь нет. А вот если во двор выйдем, то вполне даже спою…

— Я сейчас вернусь, — Рита вдруг поняла, что кричит. Она пулей выбежала на улицу и кинулась к одним знакомым рекламодателям, офис которых был неподалеку. Рита бывала пару раз у них в гостях, и знала, что гитара там есть.

— Рита, что с Вами?

Взъерошенная, запыхавшаяся, она была похожа на человека, за которым гонятся.

— Все хорошо, только у меня к вам огромная просьба. У вас можно на пару минут взять гитару? Я буквально через часик ее верну.

— Так на часик или на пару минут, а?

— Ну, пожалуйста…

— Да ладно, вот бери, может, хоть чай попьешь?

— Нет-нет, я спешу, спасибо.

И снова бегом она помчалась к офису с бородачом.

— Вот, играйте!

Окружающие смотрели удивленно.

— Вы думали это шутки? — бородач смотрел на остальных с пренебрежением, — я же говорил, что она вернется. Вот. Ну, мадам, пойдемте, покинем это заведение скептиков и отдадимся теплой романтике летних вечеров. И они пошли во двор.

— Вы уж извините, что я так. Просто у меня жуткая ностальгия по моему городу. А там любят бардов, там их слушают… Я сама не знаю, что со мной сейчас происходит.

— Т-ш, успокойтесь, я все понимаю. Давай попоем, — он взял ее холодную дрожащую ладонь в свои большие теплые руки и заглянул в ее прячущиеся глаза, — я все понимаю.

И он начал петь. Рита не знала некоторых песен, которые знала — подпевала. Было как-то спокойно, и почему-то хорошо. Рита не была одна, не была.

— Знаешь, что. Эта гитара очень паршивая.

— Другой нет.

— Ну почему же нет, есть. У меня неподалеку живут знакомые, у них есть гитара, моя гитара. Думаю, стоит эту унести на место, а ту пойти взять. Пойдем.

Рита на секунду задумалась.

— Или у тебя на сегодня какие-то другие планы?

Этот человек был ХОРОШИМ, Рита чувствовала это.

— Нет, никаких планов нет, пойдемте.

И они пошли, весело болтая.

— А почему на вы, неужели я такой старый?

— Нет, это из уважения, — Рита решила казаться интересной и загадочной, но потом все-таки любопытство победило, — а сколько вам лет?

— По паспорту тридцать. На самом деле двадцать восемь.

— Это как так?

— Так бывает. Перепутали, когда в паспорт вписывали.

— А, — разочарованно произнесла Рита, настроившаяся выслушать какую-нибудь полную приключений историю о подделке паспорта. Заметив ее разочарование, лжеподдельщик поспешил добавить.

— А вообще-то у меня в жизни было много и удивительных историй.

— Да? Расскажите.

— Кстати, меня зовут Леша, — он рассмеялся.

На секунду Рита осознала, как странно он может расценить ее поведение.

— Я Рита. Ради Бога не подумайте про меня чего-нибудь плохого. Я вовсе не хотела на Вас налетать. Мне просто очень нужно было, чтоб кто-нибудь интересный со мной поговорил, — Рита тут же поняла какую чепуху она несет, и, покраснев, что ее еще разозлило, замолчала.

“Боже,” — подумала она, — “Что они со мной сделали… После общения с ними я стала совершенно ненормальной. Я уже даже с людьми не умею общаться…” — в эту минуту Рита ненавидела и Морозовых, и отца, и всех, с кем ей пришлось встречаться в предыдущей жизни.

— Я не люблю повторяться, девушка. Я же сказал, я действительно все понимаю. И вообще мне в этот день, не меньше, чем тебе, нужен интересный собеседник. Мне очень надо пообщаться с кем-нибудь, или я сойду с ума.

— Э, да мы с Вами стоим друг друга, — Рита заметила, как ей вдруг полегчало.

— Говорите, хотите послушать истории?

— Давайте на ты, а то, я так не могу.

— О'кей тогда пойдем здесь в кафешке посидим, а то там, где лежит моя гитара куча ненужного народа. В смысле нужного, но не приспособленного для подобных бесед.

— Хорошо.

Они заказали две порции картошки с отбивными и кофе. Рита чувствовала себя королевой. Она действительно была прекрасна сейчас. Маленькое, трепетное очаровательное создание с блестящими глазенками и горящими щеками. Взрослость и все пережитое читалось сейчас только в ее взгляде, но взгляд был устремлен вдаль, поэтому никто не мог проникнуть в глубину Ритиных ощущений.

— Ты слушаешь?

— Ну да.

— Знаете ли Вы девушка, что беседуете сейчас с государственным преступником и работником правоохранительных органов России одновременно?