– Да.

– А я бы на твоем месте взял бы эти тряпки и кинул на пол, чтобы люди ноги вытирали.

И остановился. Чувствует, я на конфликт его вызываю, видит, что я нагло и дерзко себя веду. И он понимает по жестам, что стоит перед ним гладиатор, готовый к войне. И тут вступает Серёжка Кореец, вор в законе, наш, казанский, жил на Баумана возле гостиницы «Казань». Что тут говорить, он и должен себя так вести. Он мне:

– Пацан, ты откуда?

– С Казани.

– А откуда с Казани?

А «Теплоконтроль» уже тогда гремел на всю Казань, это был 1977 год. Уже в 1960-х все знали, что ловить нехуй никому абсолютно. Я говорю:

– С Приволжского района.

– А откуда ты с Приволжского района?

– Ну с «Тяп-Ляпа».

И они сразу все поняли. Этот длинный двухметровый, он с Владимирской области, он карманник был и за карман попался. И Кореец карманник, понимаешь. Мы с прогулки приходим в хату, Кореец одного парня поднял и положил меня рядом с собой. Ну и мы жрать стали втроем: я, Кореец и вот этот длинный. Кореец как бы всегда в стороне оставался, ну вор так и должен был себя вести, а этот длинный в камере верховодил, кого-то гнобил, кого-то поддерживал. А я человек, скрывать не буду, злопамятный, я на полочку кладу такие моменты. Ну и при случае потом свое отношение показываю. Я и сейчас такой остался. И когда он по привычке лез куда-нибудь, я обязательно впрягался. Начал душить [139] этого двухметрового.

В ноябре 1977 года праздновали семьдесят лет этой ебучей красной власти, была амнистия. Я как аварийщик [140] попадал под эту амнистию. Но меня не выпустили. А я на хате сидел с вором в законе, какие там могли быть нарушения? Они бы были, если бы его не было.

1976 г.р. Алексей Снежок Снежинский

Экс-участник группировки «Слобода», экс-киллер группировки «Жилка»

Отсидел, принял ислам, занимается строительным бизнесом

Бродяга едет транзитом где-то, ему на тюрьме зампобор [141] какой-нибудь скажет: «Щас мы тебя тут сломаем!» Он ответит: «Слышь, я тебе щас в бороду, во-первых, ляпну, а во-вторых, приедут люди, найдут тебя в этом городе и сломают и тебя, и всю твою семью». Раньше с казанского участника группировки вот такой же спрос был. Ездили прямо, обидчиков искали, находили – мент, не мент – без разницы.

В начале 1990-х на «Белом лебеде» [142] была ломка, туда шел этап казанский и параллельно ехали с этапом машины [с казанскими пацанами] и прямо в город заезжали. Не приняла же тюрьма этап этот. Ну что там местные менты. Они кто такие? Инспектора – ребята молодые, у них семья, дети, кредит, машина, они же понимают, что он в тюрьме там что, жить останется, что ли? Ну он же выйдет. А тут все машины стоят с татарскими номерами. Он же до дома не дойдет. Вот так вот раньше было. Развернули просто, отправили татар обратно. Поэтому до сих пор за казанских говорят «О, казанские, казанские!», потому что такое было действительно.

1973 г.р. Михаил С. (имя изменено)

Участник группировки «Хади Такташ» с 1980-х

Раньше и в суд обращаться, и гаишников вызывать было западло, а сейчас это в порядке вещей. «Красные» или «черные» – может, когда в системе находишься, в такой среде, это как-то и влияет [на твою жизнь], но в нашем случае, скажу так, у нас срока по двадцать лет. Ну, представляешь, какие там «черные», «красные»? Это как игры детские сейчас воспринимается.

1971 г.р. Юра Старый И. (имя изменено)

Участник группировки с 1980 года

На улице ты авторитет, а за забором еще хуй знает кто такой. Переобували [143] многих, кто-то просто по воровской тропе шел дальше, кто-то в мужики. В 1990-е и в зонах все по-другому пошло. Все от хозяина [144] зависит, один скинет все на блатных – те в шоколаде, сами правят миром; другой начнет душить – блатные или раскручиваются и уезжают на другую зону, или скачут как на сковородке.

Женя Ан (имя изменено)

Вступил в группировку Приволжского района в 1990-х

Когда я в очередной раз был на первой тюрьме [145], ждал суда, зашли к нам в камеру оренбургские гангстеры, только-только с карантина. Пошли вопросы: телефон есть? Наркотики есть? Проституток можно? На все получили ответ «нет». Тогда они нас спрашивают: как вы здесь живете? И тогда я отчетливо осознал, что нет у нас в Казани никакого хода давно, все развалено, идею опошлили, и вообще все преступное у нас, вся начинка – это тухляндия, а дальше только хуже станет. Что и подтвердили последующие отсидки.

1974 г.р. Рамиль К. (имя изменено)

Участник группировки «Новотатарская» с конца 1980-х

В 1970–1990-х годах в Казани на Воров мало кто из ОПГ ориентировался, в большей степени жили своим. Тогда многие улицы придерживались примерно такого негласного девиза: «У нас у самих своя голова, и мы сами между собой все порешаем». До 2000-х годов Казань была одним из немногих городов России, где Воры не приживались. Но с нулевых ситуация стала меняться, и на Воров равняется все больше и больше людей и молодежи.

1973 г.р. Михаил С. (имя изменено)

Участник группировки «Хади Такташ» с 1980-х

А сейчас как дела обстоят? Блатные вот эти, которые себя так называют, могут подойти, у любого мужика забрать телефон. Сам я знаю прямо конкретно, по факту – на свободе он работал в салоне сотовой связи, продавал телефоны, а здесь блатной. Мужик уснул, телефон оставил на тумбочке. Подошли, забрали «за халатное отношение» у него. Не во всех лагерях, но где-то такая практика есть: пользуешься телефоном – плати в месяц по триста рублей в общак. Все поставлено на коммерческую основу, за все платишь. Сам ты затянуть телефон не можешь: за дорогу, за ноги – плати. Ты не можешь сам договариваться, только через блатных, а через них – это, соответственно, через администрацию, потому что все так называемые блатные, они на самом деле все с администрацией. Как администрации надо, так они всё и решают. Приоритет – чтобы изолятор грелся, а администрация этим спекулирует. Если хотите, чтобы в изоляторе были сигареты и чай, тогда давайте, чтобы, скажем, на половину стало меньше телефонов в колонии. Соответственно, эти