Вернувшись проговорил, - Похоже помирает, агония у неё. Я попробовал дать воды не реагирует.

Мы вызвали скорую, но к их приезду все уже закончилось. Нас с Марой, Сергей к маме не пустил, с врачами общался сам. Чуть позднее приехала труповозка и маму увезли в морг.

Я не знаю, как описать, что я тогда чувствовала.  Это были довольно противоречивые чувства.

Это было и горе, чувство потери, опустошения -потому что мамы больше нет. И у меня словно пропало часть души.

Это было и чувство облегчения, потому что уход за больным человеком требовал времени, а у меня его не было, и на четырнадцатилетнею девочку ложилась вся нагрузка по уходу за бабушкой в то время, пока мы работали. Это было чувство облегчения еще и потому что страдания для мамы закончились и у неё больше ничего не болело.

И это было чувство стыда. Мне было стыдно, за то, что я смалодушничала и не подошла к маме, когда она умирала, за то, что позволила уйти ей в одиночестве. Стыдно за то, что не смогла дать ей должного ухода, за то, что не сдержалась и ударила её.

У меня было особое отношение к маме, я жалела её. Понимала, что она была глубоко несчастным и слабым человеком, Она слишком мало видела в своей жизни хорошего. Я походила на неё характером. Я была так же слаба и нерешительна и ненавидела себя за это.  И вот теперь мамы нет, и мне грустно, что мы так и не поговорили с ней по душам.

Организацией похорон занимался Сергей. На Цинковом уже давно никого не хоронили, но он сумел договориться. И мама похоронена недалеко от Сережкиной матери.

А поминки мы справляли в деревне. Там были все её подруги, знакомые. Там прошли её последние дни жизни.

Мы прожили по этому адресу почти девять месяцев и хорошо, что не успели потратить деньги на краску и кровельный материал, так как в мае нас ошарашили. Пришел незнакомый мужик и сказал, что он купил этот дом и дает нам две недели, чтобы мы съехали.

Оказывается, Вася показывал дом покупателям, пока мы были на работе.

Мне нравилось работать в госпитале. Я подружилась с Анной и Татьяной из массажного кабинета, и девчонки делали мне массаж. Господи, это было такое наслаждение.

С санитаркой Верой, мы ходили собирать грибы в бору, что начинался сразу за забором. Подружилась я и с заведующей лабораторией, очень красивой и интересной женщиной. Она поделилась со мной секретом своей чистой и практически без морщин кожей. Оказывается, она каждое лето замораживает дольки абрикосов, а потом раз в неделю достает их из морозильника и замороженными массирует лицо по линиям, до тех пор, пока в руках не остается ничего. Минут через десять умывается прохладной водой и наносит увлажняющий крем. Замораживает она в ванночках для льда и отвары петрушки, ромашки, календулы и затем умывается ими. Познакомилась в госпитале я и с Ольгой, эта стройная, красивая и молодая женщина, торговала по организациям одеждой и косметикой. Так как по отделениям ей ходить с вещами было нельзя, она попросилась выкладывать товар у меня. Мне было не жалко, и мы частенько разговаривали с ней за жизнь.

Как –то пришла она, выложила вещи и молчит.

-Что, случилось? – спрашиваю.

-У ребенка день рождения было. Приехали друзья. Шашлыки (Ольга жила в частном доме), то да сё. Засиделись допоздна. Места в доме мало. Товарищ мужа уснул в зале, укладывая детей. У них их двое. Его жене мы постелили на пол в спальне. Ночью я проснулась, а мой муж её трахает. Я встала и пошла на кухню, сказав только, «продолжайте, не стесняйтесь».

Я посмотрела на неё пытаясь представить, что она чувствовала в тот момент. Мой благоневерный, налево ходит, как в булочную. Но при мне ни разу не позволял себе такого. А тут прямо при жене. – Что сильно пьян был?

- Да, нет. Он практически не пьет. Пара рюмок коньяка за вечер, для него, что слону дробина.

- И что?

- А ничего. Вышел, сказал, извини.

- Мда! И что делать думаешь? Подашь на развод?

- Нет. Не подам. Но отомщу. Я ему так и сказала, что теперь имею полное право, ему отомстить. И с кем и когда, я ему сообщу, будет интересно, пусть придет посмотрит.

Она помолчала и сказала. – Сегодня мы встречаемся с её мужем.

Ольга горько усмехнулась, - Будем мстить.

- Оль, зря ты всё это затеяла. Как, потом-то с этим жить собираешься?

Она сказала мне, что для себя еще ничего не решила, может переспит, может нет, но муж –то будет думать, что всё было. Чем закончилась эта история я не знаю, Ольга в следующий раз не пришла. А мне отказали в продлении аренды, хлебное место занял, кто-то из блатных.

Так, что я опять была в поисках работы. Правда мне практически сразу позвонила моя подруга Маша и позвала работать маляром в фирму по изготовлению мебели. Нужно было сделать ремонт в здании. Руку я уже сжимать в кулак могла, ну я и согласилась. Позвали к себе еще и Галку и три подружки начали работать вместе.

Квартиру мы сняли на Куйбышева и на работу я ходила пешком. Тем временем и Паша закончил училище и устроился работать сюда же сварщиком на полуавтоматы.

Работать в чисто мужском коллективе было неожиданно интересно. Хоть и могли мы общаться только во время обеда, но этого хватало. Всегда считала, что флирт - это не моё. Но, оказывается я тоже это умею делать.

Сергей мне нравился. Интересный, спортивного телосложения мужчина. Начитанный, с ним о многом можно было поговорить. И мы разговаривали, подолгу, о разном. А как-то он сказал, что такие фигуристые женщины ему очень нравятся и позвал меня поехать с ним в сад.

Первый раз за всю свою супружескую жизнь я задумалась о походе налево..И я даже купила себе новый красивый комплект белья.

Но никуда не пошла. Причина? А причин было две. Мой драгоценный, видимо почувствовав, неладное стал необычайно нежен и внимателен. И вторая причина, это жена Сергея. Достаточно наревевшись из-за измен своего супруга, я не хотела быть причиной слез незнакомой мне женщины.  Понятно, что от измен я её брак не спасла, но для меня было главное, что не я причина её слез и боли.

Отработав, больше полугода, мы с сыном снова остались без работы, попав под сокращение. Ну со мной –то всё понятно, ремонт мы закончили, а Пашу сократили, так как они убирали из прейскуранта металлические стеллажи.

И я устроилась на работу кладовщиком на пятый хлебокомбинат.

Работа на хлебозаводе была тяжелая, заключалась она в комплектовании заказов по магазинам. Мы приходили на работу, бригадир распределяла между нами заявки.  И начиналось. Мы получали готовую продукцию из цеха, вывозили огромные тяжелые стеллажи с хлебом в зону сортировки и собирали хлеб и булочки в пластиковые ящики. Ставили их один на другой стопкой по заказам. Часам к трем- четырем ночи основная масса заказов уже была собрана и начиналась отгрузка по машинам, мы тащили наши стопки металлическими крюками на улицу, где водители под присмотром охранников загружали их в машину. С этим- часам к шести тоже справлялись и появлялась возможность попить чаю и перекусить. Булочки как правило брали из брака, но далеко не всегда брак был.  Потом часов с девяти начинались довозы, то есть маленькие заказы, по в основном сдоба, ну и вечерний завоз хлеба.  Обедали мы в заводской столовой. А часов с четырех начинали готовиться к сдаче смены. Списывали брак и увозили его на сушку сухарей, подсчитывали остатки и передавали их пришедшим на смену кладовщикам.   Паша кстати тоже устроился работать сюда же, только грузчиком. Как-то раз за смену он в одиночку загрузил пять тонн кваса. Таскать мешки по пятьдесят килограмм весу не так-то уж и легко, даже если ты и молод, и здоров.