- Мы работаем вместе.

-  Как её зовут? Сколько ей? Она моложе меня?

- Зачем тебе её имя? Ну, допустим, Татьяна. Ей двадцать шесть.

Ей двадцать шесть, а мне сорок два. Молодое упругое тело, на лице ни одной морщиночки, мне ли соревноваться с ней. Я горько вздохнула – Давно встречаетесь? Ты её любишь?

- Уже полгода. У меня от неё крышу сносит. Да, я люблю её.

- Ну, что ж, коли любишь. Иди собирай вещи. Я приду через час, хочу, чтобы тебя уже дома не было. Я тебе потом позвоню, когда успокоюсь. И мы поговорим, что делать с кредитом, ну и заберешь остатки вещей, мы с Марой соберем.

Сергей во время нашего разговора всё время смотрел в сторону, возможно стыдился, либо ещё что-то, откуда-мне-то знать, что он чувствовал тогда. После моих слов он коротко посмотрел на меня и сказал, - А как же ты, Ань?

- Да, что уж там, иди давай! – мне было трудно говорить, я изо всех сил старалась не заплакать при нем. Не хотела показывать, как мне больно.

- Прости, Аня. Я буду вам помогать.

- Да иди уже, - я почти выкрикнула последнюю фразу.

Он снова посмотрел на меня, в глазах мелькнуло толи сожаление, толи просто жалость, но в его жалости я как раз сейчас и не нуждалась. Он тяжело вздохнул и повернувшись пошел в сторону дома.  А я смотрела ему вслед и медленно умирала. Когда он скрылся за углом здания, я осела на землю у оградки детского сада. Уткнулась головой в металлическую решетку и завыла, тоненько, противно. Я рыдала взахлеб, мою грудь разрывало на части, и я терла- терла её кулаком, пытаясь облегчить, унять эту ноющую боль. Я не видела никого и ничего вокруг. Сколько я так просидела, час – полтора – два, не знаю. Собравшись с силами, я наконец поднялась и пошла домой. 

Умывшись и попив воды, я ушла в спальню и легла на кровать отвернувшись к стенке. В комнату зашла дочка, - Мам!

Я сделала вид, что сплю. Не сегодня, сегодня я ни о чем, и ни с кем говорить не хочу.

Я лежала тихо и только слезы катились и катились из моих глаз.

На следующий день на работе я старалась лишний раз не выходить из кабинета. Ни с кем разговаривать не хотелось, я даже ни о чем особо не думала, тупо сидела перед компьютером и раскладывала пасьянс. О том, что забыла сходить на обед, вспомнила лишь к вечеру, когда протестующе прорычал мой живот. Я в этот день не пошла и в цех мыть пол. Мне было всё равно. Вечером дома, я снова залезла в постель.

- Мам, ты заболела? – спросила меня дочка.

- Угу, - промычала я.

- А куда уехал отец?

Я усмехнулась, он не сказал детям. Ну, что же, я его понимаю. Увидеть осуждение в их глазах, на это тоже сила нужна.

Когда вернулся с работы Паша, я вышла на кухню к детям.

- Ну, что мои хорошие. Мы с вашим отцом расстались. Он с нами больше жить не будет. Вы уже большие и поэтому я надеюсь на вашу помощь.

Я не хотела плакать, правда. Я старалась, говорить это спокойно, но на последней фразе голос мой дрогнул и слезы сами потекли из глаз. Пашка подошел и прижал меня к груди, - Успокойся, мам. Мы справимся.

Мара и Глеб тоже подошли и обняли меня.

- Какие же вы у меня большие стали, - сказала я, улыбнувшись сквозь слезы.

Для работы на участке нам нужны были инструменты и стройматериалы и для этих целей мы брали кредит наличными, платить оставалось еще месяцев восемь. А еще за аренду квартиры. Тех денег, что я сейчас зарабатывала, на все это хватало, но надо было ещё питаться. Конечно, Паша будет давать деньги, но он парень молодой и ему тоже нужны деньги. Я слишком долго не думала, у меня как раз уволилась уборщица. Вот этот участок я себе дополнительно и взяла. И потянулись серые будни. Работа, дом, участок. Меня ничто не радовало. Вдобавок ко всему спала я тоже плохо. А днем ходила, как зомби. Устав от бессонницы, решила напиться, так как пьянею я быстро и даже от стакана пива, купила бутылку «Сангрии». Надо было брать водку. Я выпила полбутылки и меня не взяло. А больше оно мне не полезло. От обиды опять поплакала.

А потом пошла на прием к терапевту. К маме дочкиного друга, объяснила ей ситуацию, и она выписали мне таблетки. И я начала хотя бы спать.

Двадцатого июня у Маши было день рождения, и я съездила к подруге в гости. Теперь она утешала меня. У неё сразу же бурно заработала фантазия.

– Ань, не кисни. Мы тебе такого мужика найдем, твой Кисляков от зависти сдохнет.

- А пусть живет, нам еще кредит выплачивать надо, - вяло отшучивалась я.

У подруги слова с делом, на долго не разошлись, и она вскоре приезжает ко мне на участок с мужиком.

Высокий, как минимум на полголовы выше Сергея. Темноволосый, с аккуратными усиками, довольно симпатичный мужчина. С довольно хорошей фигурой, без пивного животика, в возрасте примерно сорока – сорока пяти лет.

- Знакомьтесь, это моя подруга, Анна. Мы с ней с училища дружим. А это…

- Василий, - произнес своё имя мужчина.

Вася, блин… У меня на это имя странная реакция. Не нравится мне это имя. Ну, да бог с ним, был бы человек хороший. Василий работал в охране у Гилёва.  С женой в разводе, двое детей, уже большие. В Челябинске снимает квартиру.

Я угостила их чаем, рассказала, что мы планируем построить на участке, чем занимаемся сейчас.  Потом тихонько пошли на остановку, посадили на автобус Машу. И Василий поехал меня провожать, возле дома, чмокнул в щечку и ушел, взяв с меня обещание сходить с ним в кино. Было забавно, совсем как в юности, еще осталось только погулять, взявшись за руки.

Сергею, я позвонила, недели через три и попросила подъехать к участку.

Перед тем, как Сергею уйти, мы привезли кирпич. И он даже один ряд практически полностью выложил. Я собиралась, попросить его закончить работу. Как бы там ни было стройку я намеривалась продолжать. Он приехал после шести вечера, подал мне деньги, сказал, - Заплатишь за кредит.

Мы обменялись парой ничего незначащих фраз, и я попросила его закончить цоколь. Он спросил меня, с кем я стояла у дома на прошлой неделе. А я что помню, с кем я стояла? Ну, так примерно я ему и ответила. А он вдруг вспылил и бросив мне, - Пусть, твой ёбарь и выкладывает цоколь! – повернулся и пошёл прочь. Я растерянно смотрела ему вслед. Потом до меня дошло, что он похоже видел меня с Василием, и бросилась за ним вслед. Догнала уже у самой машины. – А ну стой! Что это сейчас было? Тебе значит кувыркаться можно. А я тебе верность хранить должна! Я на целибат не подписывалась. А потом, это не для моего, как ты говоришь ёбаря, здесь строится, а для твоих детей.

И тут я увидела, что он приехал не один. Он привез с собой эту сучку.

- Ты, как посмел привезти с собой эту подстилку? На нашей машине, на участок, где будут жить твои дети.

Я распахнула дверцу машины, - А ну пошла вон, из моей машины проститутка!