София как раз доставала деньги, когда сзади, из толпы, ее с силой толкнули.

– Осторожнее там! – раздраженно вскрикнула она, но тут ее обхватили за пояс и попросту утащили в людской круговорот. – Эй! Ты что творишь?

Она пыталась удержать кошелек, деньги и рюкзачок – да еще и не упасть в толкотне. Девочка далеко не сразу смогла рассмотреть своего похитителя, но в конце концов с изумлением узнала Тео.

– Пусти! Больно же! Руку оторвешь!..

Тео пропустил ее яростные протесты мимо ушей.

– Шевелись давай, – только и сказал он, волоча ее за собой.

Он двигался пригнувшись и мертвой хваткой держал Софию за руку.

– Тео, да что происходит? – задыхаясь, выговорила она. – Никак Монтень появился?

Он как будто не сразу сообразил, о ком шла речь. Нахмурился, оглянулся через плечо и увлек Софию за ларек, торговавший кожаными изделиями.

– Монтень?.. – дрожащим голосом повторила София.

– Нет, не Монтень, – коротко бросил Тео в ответ. – Один налетчик, которого я когда-то знавал.

И тут София обратила внимание: в общем рыночном шуме по мере приближения усиливался вихрь громких и яростных голосов. Двое людей налетели на один из лотков и перевернули его. Послышались возмущенные вопли…

– Налетчик? – ловя ртом воздух, задохнулась София. – А почему он гонится за тобой?

Тео утаскивал ее по проходу между двумя магазинчиками кожи.

– Долго объяснять! Давай лучше просто удерем…

Они выскочили в относительно тихое место рынка, где со всех сторон высились груды плетеных корзин.

– Сюда, – сказала София, освобождаясь наконец от хватки Тео, и побежала к ближайшему ларьку.

В самых больших корзинах, стоящих возле него, поместился бы целый шкаф одежды – без человека или вместе с ним.

– Влезай! Прячься!

– Что? В корзину?..

– Он уже близко!

Крики в самом деле раздавались совсем рядом.

Тео на миг замер, но делать было нечего. Он сел на корточки и съежился. София схватила корзину побольше и накрыла его. Теперь эта плетенка ничем не выделялась в ряду других.

– Не шевелись! – предупредила девочка. Бросилась к изумленной торговке и сунула ей купюры, вынутые еще у лукового прилавка: она так и держала их зажатыми в кулаке. – Пожалуйста… Мы сейчас вернем вашу корзину…

Женщина коротко кивнула. Сунула деньги в карман и подтолкнула Софию в дальний угол ларька. Произнесла что-то непонятное и вручила девочке недоплетенную корзинку.

В это время на тихую площадку выскочил мужчина. Он тяжело дышал и озирался кругом. Светлые патлы свисали почти до пояса, борода топорщилась, точно щупальца у медузы. И волосы, и борода были унизаны серебряными бусами и колокольчиками – все это звенело при каждом повороте головы. Поношенные кожаные сапоги были в желтой пыли, ободранные хвосты плаща из сыромятной кожи волочились по земле… Когда он, сжимая кулаки, повернулся к Софии, девочка увидела, что все зубы у него железные. Явно очень острые, они показались ей набором ножей, неровных от постоянной заточки. Все блестело на солнце: лезвия во рту, серебро в волосах, длинный нож, вынутый из поясных ножен…

Он перехватил взгляд Софии – она смотрела на него, не в силах отвести глаз, – и медленно двинулся к ней.

Кончик клинка нацелился ей прямо в грудь.

– На что уставилась? – прорычал он, и каждое слово было точно брошенный нож.

София не смогла удержаться от ответа. Она еще не испугалась как следует, ее, скорее, одолевало любопытство.

– На ваши зубы, – выдохнула она.

Он свирепо вперился в нее… Софии показалось, что это продолжалось нескончаемый час. Потом он внезапно расхохотался. Поднял нож и провел им по зубам. Металл лязгал о металл.

– Нравится, сладенькая? Как насчет поцелуя?

София медленно покачала головой. Их глаза вновь встретились, и улыбка налетчика сменилась оскалом.

– Ладно, – сказал он. – Не буду целовать, если скажешь, куда смылся парнишка!

София указала влево, прочь от центральной части рынка.

Налетчик улыбнулся, сверкнуло серебро… Еще миг – и он исчез.

София смотрела ему вслед, еще не вполне веря, что все увиденное было правдой. Металлический блеск у него во рту, бусы, нож, серебряные пуговицы… Когда он появился, корзинщики замолчали как по команде. Теперь они вновь стали переговариваться, но очень приглушенными голосами. София ловила на себе их взгляды.

Отложив незаконченную корзину, она поспешила туда, где прятался Тео.

– Ты цел?

– Отсюда плохо видно, – донесся шепот изнутри. – Он ушел?

– Да! Пошли скорей, Барра разыщем!

София подняла корзину. Тео выпрямился и быстро оглядел площадку. София повернулась к торговке – поблагодарить, – и та протянула ей две соломенные шляпы. Кивнула головой в высоко уложенных косах, переплетенных зелеными стебельками травы, разгладила передник, что-то сказала.

– Что она говорит, Тео?

Парень рассеянно озирался, но при этих словах обернулся.

– Она тебе эти шапки дает за те деньги, что ты ей заплатила.

София взяла шляпы.

– Спасибо вам большое. Вы нам так помогли.

Женщина улыбнулась, кивнула и скрылась в палатке. София нацепила одну шляпу, а другую дала Тео.

– Надевай! Хоть какая-то маскировка!

Тео повиновался.

– Идем, – сказал он. – Я знаю дорогу. Сюда…

Он положил руку ей на плечо и почувствовал, как она дрожит. Тео остановился.

– Что случилось?

– Ничего. – София стиснула кулаки. Страх накрыл ее только теперь, когда опасность уже миновала. – Тот налетчик… Ну и жуткий же тип…

Его напряженное лицо ненадолго смягчилось. Рука в шрамах накрыла ладонь Софии и легонько пожала.

– А ты меня провела, – улыбнулся он. – С виду – как будто вообще страха не знаешь… – И потянул ее за собой: – Пошли. Давай выбираться отсюда.

Свидетельства о Великом Разделении, полученные из первых рук, большей частью описывают события целого года, тогда как индивидуальное время наблюдателя казалось застывшим. Впрочем, пророк Амитто утверждает, что наблюдал каждое мгновение этого года, сутки за сутками, и каждые двадцать часов протекали для него совершенно обычным порядком. Соответственно, «Хроники Великого Разделения» состоят из 365 глав, по одной на каждый якобы прожитый им день. Эти главы так и называются «днями». Нигилизмийцы обычно берут себе имена, используя первое слово главы, соответствующей дню своего вступления в секту.