с «бандюком» из сна. Встречаюсь взглядом с Федором в зеркале. Чувствую, что хочет улыбнуться, но сдерживается.

– Ты имя ее знаешь? – спрашивает Федя, как только мы останавливаемся у дома, на который я указала ранее.

– Кабачковая путана. Давай я Люсе позвоню, она скажет.

– Не надо. Итак, девочки...

– Я пойду с тобой, – не даю закончить Федору я.

– Не перебивай меня. Екатерина, твоя задача подтвердить, что именно эту женщину ты видела около дома, ну или опровергнуть. Оставить тебя одну я не могу, ибо не доверяю. Ты просто сидишь или стоишь рядом и молчишь. Лиза, ты… ай, неважно, все равно не сделаешь, как скажу. На выход, девы.

Федор открывает калитку и нам на глаза сразу же попадается кабачковая путана. Глазки ее однозначно забегали при виде нас. Она тут же ставит таз на пол веранды и смотрит в предъявленные Неповторимым документы.

Екатерина кивает на неозвученный Федором вопрос, а затем мы заходим внутрь дома.

– А что, собственно, случилось? – нервно произносит «кабачок», когда мы все усаживаемся. Кто на стул, кто на диван. Только Неповторимый стоит.

– Вы, Валентина Михайловна, подозреваетесь в убийстве Виктора Октарского, – уверенно произносит Федор, отдавая паспорт «кабачковой путане». Валентина значит. – В ваших интересах рассказать, как произошло убийство. Возможно, мы с вами сможем немного скостить вам срок. Например, если вы сами явитесь с повинной после того, как мне все расскажете. Или если обнаружится еще какой-нибудь факт, который поможет вам избежать максимального срока.

– Я никого не убивала. Это все Люська.

– А я смотрю, вы не удивлены убийству Виктора. Что вас с ним связывало, Валентина? Вы поймите, когда я привезу вас в участок, с вами никто не будет церемониться. Из вас выбьют показания не самым приятным образом.

– Я никого не убивала, – уверенно произносит «кабачок», сложив руки на груди. М-да, последняя у нее выдающаяся. Кажется, Валентина специально ее выпячивает, дабы запудрить мозги Федору.

К счастью, на этот раз его взгляд не прикован к ее груди. Неповторимый подходит к шкафу в углу комнаты и проводит пальцем по книгам. Пыль ищет?

Оставляет в покое книги и берет хрустальную вазочку. Готова поклясться, что на его лице, при отсутствующей улыбке, мелькает радость. Он достает из вазочки барбариску и кидает ее в рот. Он настолько голоден, что радуется конфете?

– Откуда у вас эта флешка? – достает из вазочки флешку и демонстрирует кабачковой путане.

Флешка! Господи, как я о ней могла забыть?!

– Не знаю. Это не мое. Я даже не знаю, что это такое.

– Конечно, не ваше. Ноутбука и компьютера у вас нет, а флешка есть. На этой штуке хранится важная информация. Ее украл покойный Виктор. Если вы сейчас не расскажете, что произошло, на вас повесят еще и кражу этой флешки. А это ого-го какой срок, – явно врет, но как же правдиво.

– Я не хотела его убивать! – вдруг вскрикивает Валентина. – Это случайно. То есть он сам на меня напал, – никогда не думала, что скажу это, но туда тебе и дорога, Виктор. Три женщины и на трех напал. – Это было самообороной, вот.

– Предположим, так и есть, Валентина. Тем более рассказывайте в подробностях, как все было. Если это действительно была самооборона, то дела обстоят не так уж и плохо. Как у вас оказалась эта штука?

– Когда Люська с малой выгнали пьяного Витю из дома, я случайно его подобрала по пути. Мне стало его жалко, я привела его к себе домой и… ну, у нас все случилось. Я утром проснулась, приготовила ему завтрак, а он злющий как собака. Орал как ненормальный, что я у него украла… ну вот эту штуку. Я тогда и не знала, что это такое. Да и ничего я не брала. А он меня чуть не прибил. Витя весь мой дом перерыл. Ушел злющий. И в этот же день я полола грядку, смотрю около забора эта штука. Вспомнила, что Витя споткнулся, когда я открыла калитку. Тогда, наверное, и уронил. Я потом уже узнала, что это. Мы больше с ним не виделись, аккурат до дня убийства. Я хоть и обижена на него была, но ничего такого не хотела. Наоборот, случайно услышала крик, когда проходила возле Люсиного дома. Поняла, что Витя там. Взяла эту штуку, чтобы ему вернуть. И вот после этой, – указывает взглядом на Катерину. – Зашла в дом. А Витя как будто невменяемый, как с цепи сорвался. Он даже слушать меня не стал, сразу начал бить. Я машинально схватила со стола нож и ударила его. Я не хотела, – заканчивает свою речь, громко шмыгнув носом.

С одной стороны, радоваться надо, наконец раскрыто то, что не давало мне спать два месяца, а с другой, жалко кабачковую путану. Из-за какого-то гада сядет в тюрьму. Надеюсь, все же ненадолго.

– Итак, леди, слушаем меня внимательно, что и как надо говорить.

Дежавю. Хоть обращение не ко мне, но отчего-то приятно слышать это позабытое леди. А ведь здесь и началась наша история…

***

Мой самый голодный день рождения. И одновременно самый сытный на события. Бывает же такое. Желудок урчит от голода, а слюни так и текут от запаха беляшей. Но я стойко держусь, ибо хочу съесть это вкусно пахнущее чудо вдвоем с Федором. Представляю, что творится с ним. Он, в отличие от меня, даже мидию не съел. И все же рано купила, потому что они уже остывают.

За столько времени нахождения в участке, я изучила не только все стены, но и имеющихся работников. Двое из них очень даже приятные парни, не один раз пытающиеся позвать меня на чай. Но я стойко держусь. Пока еще держусь.

– А может быть, все-таки чай, Лизонька? Или какао? У нас и сладкое есть. Торт хочешь? – блин, а может съесть все-таки кусочек. Именинница, как-никак. Только я хочу согласиться, как слышу:

– Елизавета Евгеньевна не хочет торт, она следит за фигурой, – ну да, ну да, это особенно видно по пакету, в котором столько беляшей. – Ну все, пойдем отсюда, – берет меня за руку и тянет за собой к выходу из отделения. – Устала?

– Чуть-чуть. Я нам кушать купила.

– Я заметил. Давай дома поедим.

– А давай сейчас, нас еще в магазин за вещами.

–