– Ты что? Столько денег. Почти как обручальное кольцо. Надо забрать.

Мы садимся в машину и уплетаем беляши за обе щеки.

– Ну все, дело раскрыто. Еще одна галочка в копилку наших расследований. Классно, – прожевав, говорю я.

– Моя галочка.

– Ты про то, что ты поймал Екатерину?

– Я про то, что я узнал, кто убил Витю.

– Ну, чисто теоретически, если бы мне не захотелось купить шторки в ванную, мы бы не поехали в тот магазин. Стало быть, и Катерину мы бы не встретили.

– Магазин выбрал я.

– У нас скоро будет фамилия одна на двоих. Тебе что, с будущей женой сложно разделить успех операции? Это мы нашли убийцу Вити и точка.

– Тебе флешки от Кротова не хватило?

– Ты что до сих пор переживаешь по этому поводу?

– Я не переживаю по этому поводу.

– Оно и видно. Ее мы тоже получили общими усилиями. Если бы ты не придумал отправить меня в парк, тогда бы я не треснула камнем тетеньку и не встретила бы Даниила. Так что и флешка, и раскрытие убийства Вити – наша общая заслуга.

– Договорились, – целует меня в губы и только сейчас до меня доходит.

– Кстати. Феденька, ты мой герой. Так бежал за Екатериной. Значит так хотел поскорее раскрыть убийцу Вити и взять меня в жены, – не скрывая улыбки выдаю я.

– Только об этом и мечтал, – улыбается в ответ.

– Ладно, так уж и быть. Я согласна выйти за тебя замуж и стать Неповторимой.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

В который раз смотрю на свое сожжённое свадебное платье и слезы градом стекают по щекам. Самый ожидаемый в жизни девочки день с самого утра превращается в полные нижние девяносто. Это даже не попа, это просто жопа вселенских масштабов. Я потратила почти все скопленные деньги на свадебное платье моей мечты. Это был мой личный вклад в платье принцессы. А что в итоге? Принцесса оставила подогреваться плойку на платье. На свадебном платье!

Что делать – ума не приложу. Денег нет, а даже если я их и найду на какое-нибудь самое простое платье, салоны работают только с десяти. А регистрация в ЗАГСЕ уже в десять. Я физически не смогу купить себе новое платье. Голова раскалывается от непрошенных слез, а уж что с лицом…

Выхожу из спальни, стараясь не попасться зареванной на глаза бабушке. Захожу в ванную и вместо того, чтобы успокоиться и приводить в порядок опухшее лицо, я реву еще больше.

Дура. Вот надо было мне ночевать в ночь перед свадьбой у бабушки? Дурацкие приметы погубили лучший день в моей жизни!

Обливаю лицо холодной водой и ничегошеньки не помогает. Слезы так и льются, а глаза и губы опухают все больше.

– Лиза! Ну сколько тебя звать? – вздрагиваю от стука в дверь. – Федор звонит.

– Я сейчас выйду, бабушка.

Выключаю воду и накладываю на лицо жирным слоем крем, аля маска. Так на моем лице хотя бы не заметно опухшие веки. Подхожу к телефону и беру трубку.

– Привет.

– Ты почему на мобильный не отвечаешь?

– Не слышала.

– А где была?

– А что тебе сказала бабушка?

– Что ты сидишь в туалете, – ну хорошо, что не на унитазе.

– Я была в ванной, а, впрочем, неважно.

– Что случилось?

– Ничего.

– Ты меня за идиота держишь? Что у тебя с голосом?

– Нормально у меня все с голосом.

– Я еще раз спрашиваю, что случилось?

– Ничего. Просто встала с утра, хотела сделать прическу и… накрутила такого барана на голове, что хочется постричься налысо.

– Тоже мне проблема. Сейчас семь утра, помой голову и больше не крути барана.

– Да, так и сделаю, – после небольшой паузы, наконец выдаю я.

– Лиза?

– Что?

– Дело же не в бараньей прическе, – не спрашивает, скорее утверждает.

– В ней.

– Ты передумала выходить замуж?

– Нет, конечно!

– Ну, слава Богу, я услышал правду. Так что случилось?

– Я уже сказала.

– А если я сейчас приеду?

– Это плохая примета. Так что я тебя не пущу. Все, Федь, мне нужно идти исправлять этот ужас. Не обижаешься?

– Ну, конечно, обижаюсь, что ты врешь. Что в реале случилось? Ты нанесла какую-то новую хероту для красоты на лицо, и вся опухла?

– Нет.

– Наелась на ночь селедки и сейчас выглядишь как пропойка? – хорошего же ты мнения обо мне, без пяти минут муж.

– Конечно, нет.

– Тебя обсыпало прыщами?

– Нет.

– Ты начала выщипывать брови, случайно вошла во вкус и осталась без бровей?

– Нет.

– С одной бровью? – ну вот, как он это делает?

– Нет.

– Что-то съела и тебя обсыпало сыпью?

– Нет.

– Даже если у тебя что-то из этого есть – все это ерунда. Ты красивая, а я всяко пострашнее. А самое главное, у меня выскочил герпес на губе, так что не переживай, что бы ты там с собой ни сделала, все будут обсуждать мою губу.

– Какая прелесть.

– Не жалеешь, что решила ночевать не со мной? – ну вот же гад какой. Накаркал.

– Неа. Приметы надо соблюдать.

– Ясно. Ну ладно, не буду тебя задерживать. Паспорт только не забудь.

– Не забуду.

К гадалке не ходи, нет у Федора никакого герпеса. Но выглядит подбадривание ясно зрячего очень мило.

Спустя несколько минут я смываю остатки жирного крема и даю себе четкую установку – больше не лить никаких слез. Бабушка, увидев мое лицо, стала поднимать панику.

Рассказать ей о том, что случилось с платьем, после покупки которого она сокрушалась несколько дней, это подписаться на часовой ор. И, как минимум, лекцию о том, что такое расточительство к добру не приводит.

Собственно, Неповторимому тоже не следует говорить правду, ввиду нежелания испытывать на себе очередной поток шуточек с непременным указанием насколько я Е. Банько.

Бабушка кружит надо мной, постоянно охая и ахая при виде моих отечных глаз. То подсовывает примочки из тертого картофеля, то меняет их на чайные пакетики, то что-то читает, похожее на заговор. Наверное, и дальше бы что-то колдовала, если бы не позвонили в дверь.