– Хорошо, я передам это письмо при тебе. Но где гарантия, что ты не придешь больше на акваджоггинг?

– Таисия Филипповна, вы же такой пост занимаете! Если я вас обману, то вы найдете способ на мне отыграться. Разве не так?

– Найду, – самодовольно подтвердила чиновница. – Хорошо, пойдем отсюда, пока нас не хватились.

Кто бы мог подумать, что мое предложение при всей его бредовости будет так легко принято! Похоже, Таисия Филипповна сильно запала на Балдина. А в борьбе за свое личное счастье она не брезговала никакими средствами. Я уже знала об этом, а теперь убедилась окончательно.

– Мадам Муаре, на третьем этаже у нас учатся старшие классы, – сказала Самойленко. – Давайте пройдем туда.

– Я хотела бы посмотреть, как оснащен медицинский кабинет, – твердым инспекторским голосом заявила француженка. – Я хотела бы также познакомиться с вашей кухней.

После этих слов Пилявский ретировался к лестнице, делая вид, что ему надо позвонить по мобильнику.

– Да, конечно, сейчас мы вам все покажем, – ответила Анна Петровна, провожая взглядом Федора Петровича.

– Элен, но дети готовились к встрече с вами, – встряла в разговор Таисия Филипповна. – Они никогда не видели настоящую француженку.

– Клер, моя помощница, тоже настоящая француженка. Я думаю, старшим детям будет интересней пообщаться с ней. А я хотела бы заняться делом.

Все перевели взгляд на мадмуазель, и она залилась румянцем смущения. Микрособачка стала лизать ее руки. Это было очень умильное зрелище.

Делегация разделилась на две части: Клер, несколько учителей и двое русских мужчин в протокольных костюмах отправились на третий этаж, а Элен со всеми остальными спустилась вниз. При первой же возможности Таисия Филипповна сунула мадам Муаре мое послание со словами:

– Это ваша семейная легенда.

Пожилая француженка положила свернутый листок в сумочку, даже не взглянув на него.

– Что вы ей передали? – осведомился у чиновницы охранник, приставленный к важной гостье мэрией.

Таисия Филипповна посмотрела на меня, потом перевела взгляд на мужчину и сказала:

– Не знаю. Она уронила этот листок, а я подняла его.

У охранника не было причин не доверять чиновнице, тем более что он смотрел в окно и мог проглядеть эпизод, о котором упомянула Таисия Филипповна. Моя задача была успешно выполнена, дальше все зависело от самой мадам Муаре. Только бы она не забыла про письмо. Надеюсь, ее девичья память не перешла в старческий маразм. Нет, вспомнить про письмо мало, надо еще правильно понять мой французский и принять все написанное мною всерьез…

Я вышла из интерната, проверила свой мобильник и обнаружила, что мне три раза звонил Витька Шило. Сев в машину, я тут же набрала его:

– Привет, это я. Извини, что не отвечала, была на очень важной встрече, пришлось отключить звук.

– Дела, понимаю. Я только хотел сказать, что вернулся из командировки. С первым этапом работы покончено. Через неделю приступлю ко второму.

– Я все поняла. И дальше держи меня в курсе.

– О’кей.

Итак, с расчетного счета «Пятого колеса» ушла налево первая сумма. То-то еще будет! Я удовлетворенно улыбнулась и поехала домой.

Вечером меня ждала еще одна приятная новость от Алинки. Она позвонила мне и сказала, что Алла вела себя очень предсказуемо. Мне было приятно осознавать, что я ошиблась лишь в некоторых деталях. Пилявская не караулила Нечаеву на ресепшен, она ждала ее в процедурном кабинете. Алла Федоровна решила сама поработать над лицом новой подружки и одновременно удовлетворить свое любопытство. Алинка находилась под определенным давлением, поэтому выболтала практически все, что слышала от меня о совместной жизни Веры и Андрея. Но Пилявская отказывалась верить в то, что Барсуков был скрягой.

– Лина, может, ты что-то перепутала? Бывают же однофамильцы, тезки…

– Бывают, – согласилась пациентка, – но не похожие, как две капли воды. Я как увидела здесь Барсукова, так сразу его узнала, несмотря на то, что прошло около десяти лет. А вот он меня не узнал. Оно и понятно, я постоянно экспериментирую со своей внешностью. Кстати, Миша – вылитый Андрей.

– Я хочу его увидеть! – твердо заявила хозяйка салона. – Да и подружку твою тоже. Познакомь нас.

– По-моему, я зря тебе рассказала об этом. Жила бы ты себе спокойно, вышла бы замуж, нарожала кучу детей…

– Нет, не зря. Мне казалось, что я хорошо знаю Андрея, и вдруг оказывается, он совсем не такой, как я его себе представляла.

– Может, он изменился в лучшую сторону?

– Я на это надеюсь, но все равно хочу увидеть его бывшую и их сына.

– Ты знаешь, я сама с Верой давно не общалась…

– Значит, ее зовут Вера, – отметила Алла.

– Судьба разбросала нас, но я попробую ее отыскать. Поговорю с ней, спрошу, не согласится ли она с тобой встретиться.

– Я не понимаю, что ее может остановить, – сказала Пилявская. – Мы, женщины, должны помогать друг другу. Разве не так?

– Так.

– Лина, а ты можешь устроить нашу встречу как можно быстрее? Для меня это очень важно.

– Хорошо, я сегодня же займусь этим вопросом.

Разумеется, искать Прошкину Алинка не стала. Мы ведь с ней уже проработали весь сценарий. Вечером, после занятий йогой просветления Нечаева показала Пилявской Мишину фотографию.

– Что у него с лицом? – осведомилась дипломированная врачиха. – Мне не нравится эта асимметрия.

– Это еще самый лучший снимок. Видишь ли, Алла, я не хотела тебе говорить, но раз уж ты сама догадалась, то я скажу – у мальчика детский церебральный паралич.

– Что? – Пилявская едва не рухнула в обморок. – Этого не может быть. Лина, скажи, что это не так!

– Ну ты же сама все видишь…

– Ты вообще представляешь себе, почему у детей бывает ДЦП?

– Почему?

– Потому что один из родителей или, хуже того, оба переболели сифилисом, – со знанием дела сказала Пилявская.

– Нет, Вера не болела, – заверила ее Нечаева, ориентируясь исключительно на свою интуицию. – Это я тебе точно говорю. Десять лет назад мы с Верой были неразлучными подругами. Если бы с ней что-то такое произошло, я бы знала. А других причин разве не бывает?

– Бывает. Но мне врезался в память случай из практики на третьем курсе – ДЦП у ребенка, родители которого переболели сифилисом. Лина, устрой мне встречу с его матерью! – потребовала Алла. – Я должна выяснить, откуда у мальчика такое заболевание.

– Может, тебе лучше с Андреем поговорить? – Нечаева стала осторожно прощупывать Пилявскую.

– Нет, пока я все до конца не выясню, ничего ему не скажу. Все слишком серьезно. Я с первым мужем разошлась, потому что его дядька незрячий от рождения. Вероятность того, что у нас родился бы слепой ребенок, была невелика, тем не менее я не смогла ею пренебречь.