Пока они шли к компьютеру, библиотекарь поведал, что его познания о Скотленд-Ярде в основном почерпнуты из британской киноиндустрии.

– Вы в курсе, что покойный лорд Оливер сыграл в одном из фильмов простого констебля?

– В «Волшебном ящике», – произнес Даймонд, чтобы поддержать их плодотворную беседу. Он случайно посмотрел этот фильм по телевизору, когда было настолько сыро, что не хотелось идти на прогулку в Холланд-парк.

– О, вы его видели! Рассказ о человеке, который изобрел кинематограф.

– О Фризе-Грине.

– Вы совершено правы! – В голосе библиотекаря прозвучало восхищение.

– Только Фризе-Грин не изобрел кинематограф.

– Неужели? – Улыбка собеседника стала напряженной.

– Насколько я знаю, несколько человек в разных странах совершили важные открытия. Изобретение Фризе-Грина не самое выдающееся.

– Неужели?

– Ознакомьтесь с фактами. Вы в таком месте, где это сделать нетрудно.

– В этом нет нужды, мистер Даймонд. Я полностью полагаюсь на ваше слово.

– Тот фильм – яркое проявление нашего ура-патриотизма, – не слишком тактично продолжил Питер. – Британии требовалось воспрянуть духом. А наша нация лучше всех умеет создавать героев.

– Это не противоречит тому, что я собирался сказать о фильме, – помолчав, возразил библиотекарь. – Игра превосходна. Помните сцену? Всего эпизодическая роль – героя Лоренса Оливье, полицейского, приглашают посмотреть на экране картинки, – но, по-моему, это одна из величайших ролей. Даже если бы он больше ничего не сыграл, никто бы все равно не сомневался: актер – гений. И почти без слов.

– Жаль, что все это неправда, – кивнул Даймонд.

– Вспомните «Оду греческой вазе»: «Краса есть правда, правда – красота, земным одно лишь это надо знать»[10].

– Только не в моей работе, – заметил Питер. Ему никогда не приходило в голову смешивать поэзию с полицейским расследованием.

Они вошли в компьютерный зал. Более культурный полицейский сравнил бы здешний гул с жужжанием пчел в кусте лаванды августовским утром. Вдаль тянулась цепочка мониторов. Библиотекарь показал Даймонду свободное место и научил, как получать нужную информацию.

– Вас интересует справочник научных исследований?

– Международный справочник научных проектов в области биохимии. Хочу выяснить, чем несколько лет назад занималась конкретная японская ученая.

– Это возможно, – кивнул библиотекарь и пробежался пальцами по клавишам. – Думаю, мне лучше вас оставить. Сами справитесь. Следуйте указаниям во всплывающем тексте.

– Останьтесь, – попросил Даймонд. – У меня сохнет мозг, когда я сажусь перед подобными штуковинами.

– Звучит многообещающе. А то я подумал, будто вы нацелены только на информатику. Фамилия исследовательницы известна?

– Юко Масуда.

Библиотекарь ввел данные.

– Надеюсь, вы говорили несерьезно, утверждая, что не способны оценить фильм, потому что он не буквально следует правде?

– Пусть это вас не расстраивает, – ответил Питер. – Меня так обучали.

– Слишком довлеет левое полушарие.

– Что?

– Левое полушарие мозга. Оно отвечает за факты. Я всегда считал, что полицейским полезно вспомнить, что у них есть не только левое, но и правое полушарие, отвечающее за интуицию.

– За что точно?

– Никаких «точно», мистер Даймонд. Предлагаю очистить мозг от всех накопленных точных фактов и дать волю психическим силам.

– Вы имеете в виду кофейную гущу и карты Таро?

– Нет-нет, я серьезно. Вы, детективы, выиграете, если иногда будете стучаться туда, где прячется ваше шестое чувство.

– Вот этого не надо! Именно так попадают за решетку невинные. Детектив – опасный человек, если уверен, что знает правду до того, как изучил факты. Мне доводилось таких встречать.

– А разве не интуиция – искать какую-то исследовательницу?

– Нет, это от отчаяния. Я ничего не знаю об этой женщине. Надо с чего-то начинать.

– Мы ее нашли. – Разговаривая, библиотекарь одновременно прокручивал текст.

Даймонд взглянул на экран:

Масуда, Юко, доктор наук, Иокогамский университет. «Кровоизлияние в головной мозг: кома и ее характеристики». 1979381. С. «Манфлекс». «Наркоз и состояние комы» (Американский журнал биохимии, май 1981). «Лечение алкогольной комы». Тезисы, представленные на Всеяпонскую фармакологическую конференцию. Токио, 1983. «Виды ком наркотического и алкогольного происхождения». 1983. С. «Манфлекс».

– Если уж упоминать о кровоизлиянии в головной мозг, мои серые клеточки разбегаются в разные стороны, когда я слышу такие слова, как «наркоз» и «Манфлекс». Вы что-нибудь понимаете?

– Это выражение: «кровоизлияние в головной мозг» я где-то слышал. Постойте, сейчас вспомню. Вот: ваш замечательный поэт Дилан Томас…

– Он не наш! Он валлиец и родился в Уэльсе.

– Разве это не одно и то же? Так вот, в его свидетельстве о смерти было написано: «Скончался от кровоизлияния в головной мозг». Злая ирония судьбы, учитывая немалое количество возлияний и попоек в его жизни. Видимо, врач тоже имел поэтическую наклонность. Не знал, что это медицинский термин.

– Я сейчас о других словах. – Даймонд стал раздражаться от постоянных уходов от темы.

– Так. – Библиотекарь нажал на несколько клавиш, и над текстом появилась рамка с объяснением аббревиатур. – «С» значит спонсор. Исследования финансирует «Манфлекс». Эта компания – гигант фармакологической промышленности. Слышали о ней?

– Нет.

– Если в нашей стране покупаешь средство от головной боли, то можно ручаться, что это лекарство от «Манфлекса».

– А второе?

– Понятия не имею. Наука не мой конек.

– И не мой тоже. Тогда расскажите мне о «Манфлексе». Это, случайно, не японский концерн?

– Сомневаюсь.

– Фирма финансирует японское исследование.

– Но от этого не превращается в японскую компанию.

Даймонд принял поправку. Он пытался установить связи, каких не было, но которые должны были существовать.

– Может, вы и правы, – кивнул библиотекарь. – Компания находится на территории США, но кто знает, кому она принадлежит? Японцы отхватили большие куски Манхэттена. Даже «Рокфеллер-плаза» теперь тоже их. Вам нужен адрес?

Его не было на экране. Питеру подали телефонный справочник Манхэттена. И через несколько минут он звонил в корпорацию «Манфлекс» на Западном Бродвее. Вернее, пытался звонить, потому что номер был постоянно занят. Лишь через десять минут вращения диска и проклятий он пробился к телефонистке, которая была еще более раздраженной, чем он сам.