В гостинице он ни на секунду не поставил ее на пол, и, пока оформлял комнату на двое суток, все время держал сумку на плече, то и дело касаясь ее рукой, словно хотел убедиться, что она все еще с ним. Наконец, оказавшись в номере, он запер его на ключ, предварительно вывесив с другой стороны двери табличку «Не беспокоить», и открыл сумку.

Девочка сладко спала, подложив под щеку сложенные ладошки.

Илия аккуратно достал ее из сумки. Любава открыла глаза и, обняв его теплыми ручонками за шею, умостила головку ему на плечо. На секунду крепко обняв, мужчина осторожно уложил ее на кровать и укрыл пледом. Закутавшись в него поплотнее, Любава засопела.

Разбудила их Анна.

Следом за ней в номер вошел представительного вида мужчина, нагруженный коробками и пакетами. Сама Анна тоже несла несколько пакетов.

— Здравствуйте, батюшка, — с порога поздоровалась Анна, едва Илия кинулся к ней забрать из рук тяжелые пакеты. Забившаяся в угол кровати Любава напряженно следила за бурной деятельностью в номере испуганными глазами.

— Где же наша Любавушка? — обнаружив перепуганную девочку на кровати, которая по самые глаза завернувшись в плед, всем тельцем вжалась в стену, явно стараясь слиться с ней воедино и исчезнуть из комнаты, Анна остановилась. Брови ее вскинулись вверх, а глаза предательски увлажнились. Она уже не услышала ответ Илии о том, что он уже не батюшка более. Она уже ничего и никого не видела в этот миг, кроме огромных серых глаз Любавы. В комнате повисла напряженная тишина.

Первым заговорил статный мужчина:

— Ну что же, батюшка, ох, простите, Илия, знакомьте нас со своим сокровищем, — голос его был басовит, но приятный, добрый и какой-то надежный. Такому человеку хотелось доверять.

Улыбнувшись, Анна сделала шаг и остановилась в изножье кровати, чтобы не напугать ребенка, следившего за ней любопытным и напряженным взглядом.

— Не бойся, Любавушка, — присев на край кровати, Илия погладил девочку по голове, поправил прядь волос и тихонько стянул уголок пледа с ее лица. — Это хорошие люди. Ты их не бойся, девочка, они нам помочь приехали.

Анна тихонько, боясь сделать лишнее движение, присела на другой край кровати и, нежно улыбнувшись, смахнула со щеки выкатившуюся слезинку.

— Привет! — тихонько поздоровалась она. — Помнишь меня?

Любава, подумав, кивнула. Но Анна молчала, с ласковой улыбкой глядя на девочку, ожидая ее ответа. Та, поставив брови домиком, непонимающе смотрела на эту странную тетеньку, а потом вдруг, вытянув из пледа ручонку, поднесла ее к своему лицу, сделав характерное для ингалятора движение.

— Это называется ингалятор, — широко улыбнулась Анна и продемонстрировала его девочке. — Там внутри лекарство. Ты мне очень помогла. Спасибо.

Любава робко улыбнулась.

— Меня зовут Анна, — с внезапно усилившимся акцентом и легкой дрожью в голосе произнесла женщина. — Можно просто тетя Аня. А ты Любава, верно?

Девочка вновь кивнула. Она уже не жалась к стене, и к Илии тоже жаться перестала. Плед сполз на ноги, обнажив довольно замызганную, но явно новую и добротную одежду.

— А ты знаешь, — продолжила Анна ласковым голосом, — мне тут зайчик один сказал, если я встречу девочку Любаву, то обязательно должна ей передать угощение. Посмотри, сколько всего вкусного мы тебе привезли, — она указала в сторону стола, где незнакомый мужчина, улыбаясь и поглядывая на девочку, выкладывал из пакетов контейнера с едой, фрукты и молочные коктейли.

— Неправда, — вдруг заговорила девочка. — Зайчики не разговаривают!

— Ха! — тут же парировала Анна. — Еще как разговаривают! Это дикие говорить не умеют, а мы видели настоящего, сказочного! Вот не веришь?

Любава бойко замотала головой, с интересом поглядывая на стол.

— А вот пойдем, я тебе покажу! — девочка тут же испуганно взглянула на Илию. Тот искренне улыбался, слушая их беседу. В ответ на встревоженный взгляд Любавы он кивнул и, слегка подтолкнув ребенка вперед, тихонько шепнул ей на ухо:

— Там столько вкусного! Иди, посмотри!

Анна протянула девочке руку. Любава несмело потянулась вперед.

Вскоре девочка стояла у стола, широко распахнутыми глазами разглядывая никогда ранее невиданное изобилие.

— Зачем вы столько привезли? — смущенно проговорил Илия.

— Я не знала, что ей можно, — пожала плечами Анна, — вот и набрала всякого. Тут и домашняя еда есть, вот, каша тоже есть, — взяв один из контейнеров, она открыла крышку. — Теплая еще.

— Думаю, каша будет в самый раз. Только не слишком много — похоже, Любава давно не кушала, — вздохнул Илия.

Любава, неуверенно взглянув на заваленный контейнерами с едой стол, перевела взгляд на Илию. Он, добродушно усмехнувшись, снова кивнул ей, и девочка забралась на стул.

Лицо Анны тут же сделалось серьезным.

— Знаете что, а давайте-ка все кушать. Война войной, как говорят у вас… — Анна, запнувшись, поправилась, — у нас, на Руси, а обед по расписанию, — и, виновато улыбнувшись, подхватила девочку на руки. Усадив ее на стул, подвинула к ней контейнер с кашей.

— Кушай, Любава, а потом я тебе про зайчика расскажу, и даже больше — мы потом поедем к сказочному зайчику в гости, и ты сама с ним поговоришь.

Позавтракав, или, скорее, уже пообедав, Анна вместе с Любавой распаковала две коробки с игрушками, и, выложив перед ней еще штук пять, заявила, что это все для Любавы, и пока взрослые немного побеседуют, девочка должна все распаковать и посмотреть, какие подарки ей передал волшебный зайчик.

Глазенки у ребенка лучились неверием в происходящее и счастьем.

Оставив ту на кровати разбираться с подарками, взрослые наконец-то уселись чуть в стороне за освобожденный от контейнеров стол.

— Батюшка, я прошу прощения. Я должна была представить Вадима раньше, но… не успела. Познакомиться с девочкой было важнее. Простите, — склонила голову Анна. — Вадим Леандрович Келлер — мой личный поверенный, адвокат, юрист, правовой консультант, в общем, человек, незаменимый по всем юридическим вопросам, касающимся Швейцарии, России, Италии и Франции. Вадим, отец Илия, который непосредственно занимается восстановлением храма в Ивантеевке, весьма талантливый архитектор, строитель, прекрасный руководитель, истинный священнослужитель по призванию, и замечательный человек, — представила их друг другу Протасова.

— Благодарю за столь высокую оценку, — склонил голову Илия. — Но внесу поправку. Я больше не священнослужитель. Неделю назад я сложил с себя сан и передал все дела по восстановлению храма и служению в Ивантеевке другим иереям, прибывшим по направлению епархии.

— То есть? — сдвинула брови Анна. — Вы добровольно отказались от служения или вас вынудили это сделать, и почему?