Около месяца простоял «серебряный эшелон» на станционных путях; наконец 18 февраля 1920 года удалось погрузить ценности на пароход «Дооб». Работы производились в спешке, днем и ночью; на погрузке работала артель рабочих из Отдела морских перевозок. При погрузке была обнаружена попытка хищения из одного из ящиков, о чем составлен акт; возможно, по признанию Сахарова, что какие-то мелкие вещи и даже целые заклады могли выпасть или быть похищены в условиях спешки и темного зимнего времени. Удивляться этому не приходится; скорее удивительно другое: как удалось вывезти Ссудную казну и обойтись при этом без сколько-нибудь значительных потерь в условиях Новороссийской катастрофы деникинской армии.

В Керчи выгрузке ценностей воспротивился начальник гарнизона ввиду неспокойной обстановки в городе; ящики перегрузили на стоявший в порту транспорт, затем, по каким-то причинам, на другой. 15 марта транспорт с Ссудной казной прибыл в Феодосию. Наконец 9 мая в Феодосию из Севастополя пришел пароход «Самара», на котором ценности Ссудной казны должны были быть вывезены на хранение в дружественную Сербию. 13 мая пароход вышел из Феодосии в Котор. Сделав по пути остановки в Константинополе, Коринфе, Корфу и Дубровнике, он ровно через месяц, 13 (26) июня 1920 года, прибыл в Котор (Каттаро). Выгрузка продолжалась два с половиной дня[251].

По данным ответственного служащего Ссудной казны А. Ф. Шелеста, в ее состав входили:

1) 580 ящиков с вкладами, среди которых находились несколько ящиков с драгоценностями Русского музея Императора Александра III, стоимость которых, по оценке Шелеста, была «во всяком случае не менее миллиона фунтов стерлингов»[252];

2) 700 ящиков с 22 300 закладами, под которые в свое время были выданы ссуды на сумму 1 млн 660 тыс. рублей золотом.

Кроме того, на складах Казны хранились ценности учреждений Государственного банка и казначейств — 275 ящиков с ценностями частных лиц (вклады, судебные депозиты, залоги и т. д.), эвакуированные в Каттаро одновременно с Ссудной казной.

В конце декабря, после эвакуации армии Врангеля из Крыма, в Каттаро привезено было еще 63 ящика из севастопольского отделения Государственного банка.

На складах Ссудной казны в Катарро оказались ценности учреждений Государственного банка и казначейств, а именно:

1) Киевской, Харьковской и Одесской контор Госбанка;

2) отделений — Винницкого, Елисаветградского, Житомирского, Калишского, Либавского, Мариупольского, Мелитопольского, Петроковского, Роменского, Севастопольского, Симферопольского, Херсонского, Царицынского, Черниговского, Евпаторийского;

3) ценности казначейств — Вейсенштейнского, Генического, Днепровского, Евпаторийского, Екатеринославского, Кобелякского, Мариупольского, Мелитопольского, Новомосковского, Перекопского, Ставропольского, а также ценности всех казначейств, бывших подотчетными киевской конторе, Черниговскому и Либавскому отделениям Госбанка;

4) ценности самостоятельных сберегательных касс — Екатеринославской и Одесской.

Ценности учреждений Банка и казначейств разделялись на:

I. Собственность Государственного банка:

а) около 7000 килограммов российской серебряной монеты;

б) около 1500 килограммов российской медной монеты;

в) приблизительно на 8 000 000 руб. различных ценных бумаг;

г) приблизительно на 2000 миллиона руб. различных денежных документов, векселей и т. п.;

д) денежные знаки правительств А. В. Колчака, А. И. Деникина, П. Н. Врангеля, П. П. Скоропадского, С. В. Петлюры, большевиков и др.;

е) различные купоны, бланки, переписка и т. п.

II. Собственность частных лиц:

а) более 100 ящиков, включая и «Вукопис» с вкладами и депозитами, состоявшими из драгоценных, золотых и серебряных вещей;

б) свыше 100 миллионов рублей номинальных ценными бумагами, числившимися во вкладах и депозитах на имя приблизительно 60 000 частных лиц;

в) иностранная валюта, коллекция золотых и серебряных монет, также числившиеся во вкладах и депозитах;

г) документы, духовные завещания и т. д. и т. п., сданные в свое время на хранение перечисленным выше учреждениям[254].

Понятно, что стоимость значительной (если не большей) части бумаг, включая денежные знаки почивших в бозе правительств, оказавшихся на складах Ссудной казны, не превышала цены макулатуры. Заметим все же, что, кроме вполне реальных ценностей — серебряной монеты и т. п., некоторые бумаги — акции и т. п. — также чего-то стоили и котировались на некоторых международных фондовых биржах, хотя и по цене существенно ниже номинала.

Внутренняя организация Ссудной казны выглядела следующим образом: заведующим Ссудной казной был назначенный еще правительством А. И. Деникина в Екатеринодаре уполномоченный Министерства финансов А. М. Гензель; ценностями собственно Ссудной казны (вкладами и закладами) заведовал директор Казны И. В. Сахаров, ценностями учреждений Государственного банка и казначейства — А. Ф. Шелест. Ссудная казна подчинялась представителю финансовой части Русской армии в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (впоследствии — Югославия) барону А. Е. Тизенгаузену, имевшему резиденцию в Белграде и осуществлявшему надзор за ее операциями. Тизенгаузен, в свою очередь, подчинялся Финансовой части, находившейся в Константинополе и возглавлявшейся Е. М. Балабановым[255].