— Это хорошо, что Кейд возвращается, — негромко сказал Алекс, когда они выезжали из замка.

— Да, — согласилась Мерри и улыбнулась. Это была самая лучшая новость из тех, что ей довелось услышать за последнее время.

— Ты будешь меньше беспокоиться об отце и братьях, если он будет присматривать за ними?

Мерри удивилась наблюдательности мужа, но не стала говорить об этом, а только молча кивнула.

Потом они долго ехали молча. Мерри думала о брате и о том, что его возвращение будет означать для Стюарта. Она не сомневалась, что он возьмет в свои руки бразды правления. Отец явно не желал этим заниматься. Она надеялась, что он сумеет удержать в рамках эту троицу и не даст им окончательно спиться. Возможно, с ним Броди и Гавейн изменятся. По крайней мере, у них перед глазами будет положительный пример. Так что все должно быть хорошо… если, конечно, отец позволит Кейду занять подобающее ему место. И если Кейд вернется в Шотландию, не сломленный тем, что ему пришлось пережить. От этой мысли Мерри стало грустно, и она попыталась представить себе, каким теперь стал ее любимый брат.

Мерри углубилась в свои мысли и даже не заметила, что солнце уже садится, а они все еще не остановились и не начали разбивать лагерь. И только когда Алекс дал команду спешиться на ночлег, она отбросила все тревоги, осмотрелась и убедилась в том, что уже почти наступила ночь. Они расположились на большой поляне рядом с озером, на котором была видна лунная дорожка. Луна светила ярко, и ночь казалась довольно светлой.

Она обратила вопросительный взгляд на Алекса, но он этого не заметил. Он только что спешился и теперь стоял, дожидаясь, пока затекшие от долгой езды верхом ноги снова начнут повиноваться. Потом он подошел к Мерри и протянул ей руки.

— Поздно уже, — пробормотала она, когда муж снял ее с лошади и поставил на землю.

— Да, — не стал спорить Алекс, но ничего не объяснил и только посоветовал: — Постой несколько минут, подожди, пока ноги начнут слушаться.

Мерри молча кивнула. Оказавшись на земле, она поняла, что действительно совсем не чувствует ног.

— Спасибо, — шепнула она, обретя способность двигаться без посторонней помощи.

Потом Алекс провел ее немного дальше по берегу и сказал, что при желании она может искупаться. Правда, вода была очень холодной, и Мерри ограничилась только умыванием. Затем они вернулись в лагерь и там уже разошлись: Алекс отправился проследить, чтобы все было сделано, как надо, а Мерри — в палатку, готовиться ко сну.

Уна не теряла времени даром. Палатку уже поставили, все вещи занесены внутрь. Мерри остановилась у входа, уверенная, что Герхард где-то рядом. Она спиной чувствовала его сердитый взгляд.

Она быстро юркнула внутрь и нашла мешок со своими платьями. Она не сомневалась, что Герхард снова поднимет шум и будет утверждать, что Мерри может убить Алекса во сне, если позволить ей спать вместе с ним. Она не хотела дожидаться, пока Алекс предложит ей поискать другое место для ночлега или сам отправится куда-нибудь. Удалившись из палатки по собственной инициативе, она сможет избежать всех этих неприятных моментов. Поэтому она вышла из палатки и пошла прочь, неся свои пожитки.

Уна и Годфри как раз готовились ко сну. При этом Годфри действовал очень активно. Очевидно, он и помог Уне поставить палатку, иначе бы не получилось все так быстро. Мерри знала, что Годфри до сих пор чувствует свою вину перед служанкой и всячески старается ее загладить, постоянно оказывая всякие мелкие услуги. Увидев, как эти двое готовят ложе из шкур, она прочистила горло и сказала:

— Вам придется соорудить два таких спальных места или сделать одно побольше, если вы, конечно, не возражаете разделить его со мной.

Уна и Годфри застыли от удивления. Первой обрела способность говорить Уна:

— Разве вы не спите с мужем? Мерри поморщилась:

— Что? И выслушивать истерики Герхарда, который пожелает спать вместе с нами? Нет уж, лучше я буду спать здесь.

Уна и Годфри обменялись понимающими взглядами, после чего дружно приступили к работе — начали готовить другое ложе. Мерри была им очень благодарна за то, что они не стали задавать вопросы и обсуждать ее решение. Она положила в повозку свой мешок, забралась сама и поползла на четвереньках под навес, чтобы помочь им.

Лагерь уже был разбит, когда все трое выползли из-под навеса, чтобы поужинать. Выяснилось, что к ужину солдаты даже успели подстрелить несколько кроликов и пару-тройку птиц. От вкусного запаха жареного мяса в животе у Мерри громко заурчало. Усевшись рядом с мужем у костра, она с радостью обнаружила, что еда практически готова, молча поела, извинилась и отправилась спать. Она как раз успела удобно устроиться, когда пришла Уна. Женщины пожелали друг другу спокойной ночи, и Мерри опять оказалась во власти своих невеселых дум. Она отчаянно пыталась отогнать от себя мысли о том, как она несчастна, напоминая себе, что сама приняла решение и ее никто не заставлял. Вдруг рядом послышался шум.

— Уна! — раздался раздраженный голос Алекса. — Ты не знаешь, где моя жена?

Мерри слышала, как недовольно зашевелилась уже успевшая задремать Уна. Успокоив служанку, она села и сказала:

— Я здесь.

— Что, черт возьми, происходит? — с явным недоумением спросил он.

Мерри открыла рот, чтобы ответить, но сразу же закрыла его и с удивлением взглянула на мужа, который уже сам лез в повозку.

— Алекс, — неуверенно начала она и замолчала, потому что он схватил ее в охапку вместе со шкурами и вознамерился вынести из повозки. Это было не слишком удобно, потому что под навесом приходилось передвигаться на коленях, но Алекс с задачей справился и спрыгнул на землю, прижимая к груди свою дорогую ношу.

Мерри не произнесла ни слова, пока он нес ее по лагерю к палатке. Алекс тоже молчал. Вскоре они оба оказались внутри палатки, где Алекс не слишком бережно опустил ее на приготовленную постель.

Он явно разозлился и сразу прояснил ситуацию:

— Ты должна спать со мной, здесь твое место.

Мерри лежала там, куда он ее положил, и со страхом поглядывала на мужа. Он же смотрел куда угодно, только не на нее. Очевидно, он пришел в палатку, начал раздеваться и только потом заметил, что жены в постели нет. Потому что из одежды на нем были только брэ, да и те он быстро отбросил в сторону. Задув стоявшую на сундуке свечу, он забрался в постель и лег рядом.

Мерри с испугом ждала, когда он что-нибудь скажет или сделает, но он поерзал, устроился поудобнее и одной рукой уверенно привлек жену к себе, издав при этом удовлетворенное урчание. Потом в палатке повисло молчание.

Мерри совсем уж было решила спать и не говорить о том, что было. Но она ощущала его раздражение, чувствовала, как напряжена обнимающая ее рука, и решила заговорить:

— После Доннехэда я поняла, что ты чувствуешь себя в большей безопасности, когда меня нет с тобой в постели.