– Он забрал то, что принадлежит мне, – рычит Дарк, впиваясь темным взглядом в друга.

– Эй, я не против. Тем более, что у меня давно зреет план схватить макаронников за яйца, а это шанс начать то, к чему все шло. Так что я остаюсь не в накладе. К тому же, отдаю старый должок. – Начо усмехается. – Блядь, у меня аж руки чешутся раскидать всех этих долбоебов, только бы добраться до твоей девочки и посмотреть на ту, которая завоевала твое сердце.

– Как Кларисса? – спрашивает Дарк.

Начо смеется.

– Понял, мужик. Замолкаю. Так чего ждем?

– Коннор должен позвонить, когда Кенвуд будет дома. Хочу подержать мудака за горло.

– Ты не должен убивать его, – с абсолютно серьезным лицом заявляет Начо.

– Какого хера, Начо?

– Услуга за услугу. Он мне нужен живым.

– Я…

– Нет! – перебивает Начо. – Он мой. Но я обещаю, что позову тебя копать его могилу. Такой ответ устроит? – Дарк в ответ только хмурится, но через несколько секунд кивает.

Нам не приходится долго ждать и я благодарен Богу за это, потому что еще минут десять промедления превратили бы меня в шизофреника. Как только раздается жужжание на столе, я бросаю взгляд на телефон Дарка и вижу высветившееся имя Коннора.

– Коннор, – отвечает Дарк. Он хмурится. – Мудила. Понял. Выезжаем.

Дарк кладет трубку и говорит, глядя на нас с Начо:

– Он усилил охрану.

– Тем веселее, – отзывается Начо. – Поехали, парни. Начнем большую игру в кошки-мышки. Все должны остаться в живых, но потрепать пидаров стоит.

Мы спускаемся вниз. Клуб непривычно тихий, как будто здесь кто-то умер. Не хочу думать об этом, потому что к горлу подкатывает желчь. За барной стойкой сидит Стелла и что-то печатает на телефоне. Завидев нашу процессию, она подскакивает со стула.

– Дарк! – зовет она. Он оборачивается и смотрит на нее хмурым взглядом, а я бешусь от того, что она задерживает нас. – Можно я поеду домой?

– Уиллан! – зовет он, не сводя с нее взгляда, и к нам подходит еще один охранник Дарка. – Следи, пока я не вернусь. Стелла, телефон. – Она мнется. – Телефон! – кричит он, и девушка подпрыгивает, но протягивает ему гаджет. – Нам многое нужно будет обсудить по моему возвращению.

Он разворачивается и идет на выход.

– Дарк! – зовет она, но мы выходим из клуба в жаркую Вегасскую ночь. Она станет еще жарче, как только мы доберемся до дома Дамиана Кенвуда.

Одри

Я слышу, как меня зовут по имени, но не могу пошевелиться или даже открыть глаза. Мне хорошо там, в темноте. Я не хочу возвращаться туда, где меня насилуют или избивают. Внутри я рыдаю, омывая слезами нанесенные душевные и телесные раны. Но голос становится все ближе, я слышу его отчетливее. Нежный женский голос, который плачет вместе со мной. Она всхлипывает и умоляет меня очнуться.

Айви.

Моя хрупкая девочка. Меня спасли? Что она делает рядом со мной? За мной кто-то пришел? Столько вопросов и все останутся без ответа, пока я не открою рот, чтоб задать их. Но запекшаяся кровь и пересохшее горло не дают мне сделать этого. Я пытаюсь прочистить горло, но выходит несуразных хрип, который не позволяет мне даже и на сотую долю достигнуть нужного эффекта, и я снова сдаюсь, погружаясь в темноту.

В следующий раз я выныриваю из темноты, когда слышу женские крики. Айви кричит о том, чтобы ее не трогали. Она проклинает кого-то, я слышу звуки ударов и плач моей подруги. Я так хочу помочь ей, спасти ее, выдернуть из лап монстра, но темнота снова утягивает меня. Перед тем, как снова отключиться, я чувствую, как меня несильно пинают один раз по саднящим ребрам. Я даже не могу простонать, просто отключаюсь.

– Моя девочка, потерпи еще немного, – слышу я шепот, когда прихожу в себя.

На этот раз галлюцинации настолько сильные, что я могу почувствовать запах Келлана и мне кажется, что он прижимает меня к себе. Я пытаюсь улыбнуться. Настолько яркое ощущение его рук на моем теле, что я готова воспарить. Мне больно от его крепких объятий, но будь я проклята, если хотя бы на миллиметр отстранюсь.

В мою голову врываются другие звуки: шум машины и я понимаю, что мы куда-то едем. Меня спасли! Меня точно спасли! Хочу улыбнуться, но пересохшие губы отказываются двигаться. Я даже мычать не могу. Потом я слышу плач Айви и тихий мужской шепот. Мы не сами. Что происходит? Я начинаю паниковать. Может, это мое воображение играет со мной и меня не спасли, а запах Келлана мне только почудился? Я боюсь даже пытаться открывать глаза. Не хочу верить в то, что кошмар продолжается. Плач Айви стихает и паника нарастает. Что они сделали с ней? Заткнули рот? Мне хочется крикнуть, чтобы они не трогали ее, но я не могу. Все силы уходят на то, чтобы оставаться в сознании. И они меня покидают. Последнее, что я чувствую перед тем, как снова потерять сознание, – это легкое касание теплой ладони к моей голове. Измотанная болью и паникой, я снова уплываю в небытие.

Во рту сухо. Хочется раскрыть губы и закричать, но я не могу. Меня трогают. Кто-то касается моего тела. Я горю потребностью скинуть с себя чужие руки, но не могу пошевелиться и издать хотя бы звук. Я лишь слышу ритмичный писк и приглушенные голоса, как будто они долетают ко мне из трубы. Я не чувствую своих ног и рук. Только боль. По всему телу. Словно вся я – от макушки и до пят покрыта одной огромной раной.

– Это должно помочь, – слышу я мужской голос и засыпаю.

Писк приборов слышится все отчетливее, а за веками виден свет. Я с трудом разлепляю губы и шумно выдыхаю.

– Одри? – слышу взволнованный голос Келлана. Моя фантазия снова играет со мной, но в этот раз у меня есть силы слегка улыбнуться. – Милая, – шепчет он. – Открой глаза. Пожалуйста, открой глаза.

Я чувствую, как трепещут веки, поддаваясь на уговоры Келлана. Медленно открываю глаза и меня слепит яркий свет. Снова зажмуриваюсь. Немного моргаю и делаю еще одну попытку. Взгляд упирается в белоснежный потолок. Губы разжимаются и я прошу хриплым шепотом:

– Пить.

– Сейчас, маленькая.

Рядом со мной слышится возня и через несколько секунд теплая рука ложится мне на затылок, слегка приподнимает голову, а губ касается пластиковая трубочка. Я жадно всасываю прохладную воду, с удовлетворением отмечая, что горло перестает саднить, как только оно увлажняется. Моя голова касается подушки и я облегченно выдыхаю. Поворачиваю голову немного вправо и встречаюсь со встревоженным взглядом Келлана.

– Привет, – говорит он, улыбаясь. В ответ я только моргаю.

В этот же момент я слышу, как открывается дверь и смотрю влево. Шея болит от движения, но я радуюсь даже этому ощущению, потому что осталась жива. Мельком отмечаю, что нахожусь в больничной палате, куда входит дородный мужчина в халате и очках, а за ним семенит приятного вида девушка.