парируя панический выпад, прежде чем лошади столкнулись друг с другом, а меньший по-размеру бриттский конь отшатнулся от удара, выстукивая копытами, пытаясь восстановить равновесие. Повернувшись в седле, он ударил в другую сторону и нанес удар по поднятому щиту мятежника, а затем прошел сквозь группу и натянул поводья, чтобы повернуть лошадь обратно в сторону стычки.

Его люди на скорости врезались в бриттов и рассеяли повстанцев, и теперь на склоне вокруг Макрона разгорелся неравный бой, последний подобрал свой меч и держал острие поднятым, приседая и поворачиваясь среди шквала оружия и конской плоти. Несмотря на численное превосходство три к одному, повстанцы продолжали сражаться решительно, и когда представился шанс, они попытались приблизиться к Макрону, чтобы сразить его. Катон заблокировал первый выпад и отбил копье плашмя мечом, а затем остался на позиции, прикрывая друга от дальнейших атак. Вскоре выжившие преследователи были отброшены из кольца ауксиллариев, окруживших их командира и недавнего беглеца, развернулись и ускакали, выкрикивая проклятия через плечо.

Катон какое-то время наблюдал за ними, чтобы убедиться, что они отказались от боя, затем вложил меч в ножны и спрыгнул с седла. Макрон опустил клинок и выпрямился, грудь вздымалась после неимоверных усилий, потраченных на побег. Пот блестел на его лбу, а густая щетина обрамляла его грязные щеки. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, прежде чем Катон не смог сдержать изумленный смех.

- Я уже давно считал, что ты умер. - Он удивленно покачал головой.

- Почти так и было… Было бы, если бы не ты... сбил охоту у этих ублюдков ... закончить начатое. Что тебя, на хрен, удерживало? Я махал рукой... руками как долбанными... ветряной мельницы, чтобы привлечь ваше долбанное внимание.

- Откуда мне было знать, что это ты? Я едва ли стал бы рисковать своими людьми ради спасения какого-то бродячего мародера.

- Господин! - прервал его один из ауксиллариев. - Если мы останемся здесь, то очень скоро у нас будет компания.

Катон посмотрел вниз по склону и увидел, что в их сторону повернуло несколько отрядов всадников повстанцев, ближайший из которых находился не более чем в километре. Он взглянул на Макрона и увидел на его левом плече блестящее темное пятно. - Ты ранен. Сможешь ли ты справиться с лошадью?

Макрон согнул руку и поморщился. - Я смогу управлять.

Катон направился к своим людям. - Есть жертвы?

К счастью, ответа не последовало, и он указал на лошадь человека, которого Макрон пронзил и сбросил с седла. - Возьми вот эту.

Он помог своему другу сесть в седло, затем снова сел на своего коня и взял в руки поводья. К ним развернулось еще больше вражеских патрулей, и Катону было достаточно одного взгляда, чтобы оценить, что по меньшей мере пятьсот всадников теперь преследуют Макрона и вспомогательную турму римлян.

- Вперед!

Макрон ехал рядом с ним, безвольно свесив левую руку, а Катон вел их вверх по гребню и вниз по дальнему склону к придорожной таверне. Туберон и его люди уже сидели верхом, лицом в сторону Лондиниума.

- Хвала богам, что вы не пришли за мной только с этими ребятами, - сказал Макрон, явно благодарный за увеличившиеся ряды группы спасения.

- Мы пришли вовсе не за тобой, брат. Нас выслали утром, чтобы доложить о положении врага.

- И теперь ты знаешь, где он, так что давай уедем от них подальше.

В тоне Макрона был некоторый страх, выдававший пережитый им ужас последних дней, и Катон бросил на него тревожный взгляд, прежде чем воспользоваться возможностью проверить положение вражеской колонны за лесом. Дымка переместилась на запад, впереди от постоялого двора. Либо они пытались отрезать когорту Катона, либо у них были другие приказы.

Катон провёл первую турму мимо тыла конной колонны и занял позицию во главе когорты, где к нему присоединился Туберон, с любопытством рассматривавший Макрона.

- Туберон, позволь мне представить тебя центуриону Макрону.

Они обменялись коротким кивком, прежде чем глаза Туберона расширились от удивления. - Тот самый центурион Макрон?

Макрон усмехнулся.

- Кажется, у меня есть определенная репутация, которая опережает меня.

- Мы думали, что ты мертв. Мы были уверены в этом после того, как услышали о Камулодунуме, - объяснил Катон.

Выражение лица Макрона стало обеспокоенным.

- А как насчет Петронеллы и остальных? Они в безопасности?

- Они благополучно добрались до Лондиниума. Мы можем поговорить позже. Теперь нам нужно двигаться.

Катон отдал приказ своим людям высвободить мешки с продовольствием и двигаться галопом. Когда колонна двинулась вперед по дороге, первый вражеский патруль поднялся на гребень позади них. Они натянули поводья при виде многочисленной римской колонны внизу и дождались прибытия своих подкреплений, прежде чем продолжить преследование. К тому времени вспомогательная конница уже выиграла преимущество в три километра. Катон был уверен, что его люди имеют лучших ездовых животных и смогут оставаться впереди врага достаточно долго, чтобы добраться до относительно безопасного Лондиниума. Затем он презрительно фыркнул от этой мысли. Город был далек от того, чтобы быть безопасным в каком-либо смысле теперь, когда он увидел размер приближающегося к нему вражеского войска. Даже несмотря на то, что Второй легион присоединит свои силы к силам, уже готовившимся защищать комплекс. Лондиниум придется сдать бриттам. Это означало, что он будет разграблен и сровнен с землей, а все жители, которым хватит глупости остаться, будут убиты.

Они поддерживали устойчивый темп, увеличивая его, когда враг приближался, и замедляясь до рыси, когда восстанавливали безопасное расстояние. Через километров пятнадцать, ближе к вечеру, повстанцы прекратили преследование, и когда их уже не было видно, Катон приказал колонне перейти на шаг на своих усталых лошадях. Путевой столб указывал, что они находятся в восьми километрах от Лондиниума, и, по его оценкам, они должны были достичь города к закату.

- Теперь мы должны быть в безопасности, - объявил он и увидел, как плечи Макрона с облегчением расслабились. - Как рана?

Разорванная ткань на плече центуриона была пропитана кровью, а его лицо выглядело бледным под грязью.

- Я буду жить, - устало ответил Макрон, откинув ткань и увидев, что это всего лишь неглубокая рана на теле. Он ухмыльнулся. - Боги должно быть улыбаются мне.

- Улыбаются? Мне кажется, что ты их любимец. Как, во имя Марса-воителя, тебе удалось сбежать из Камулодунума до его падения?

Улыбка внезапно сменилась испуганным взглядом. - Я не сбежал.

Пока они ехали, Макрон рассказал подробности своему другу. Он рассказал о нападении на оборону колонии и о том, как прекрасно ветераны и добровольцы, оставшиеся защищать свои дома, отразили первые атаки. Его рассказ стал более сбивчивым, когда он описал последнюю битву на строительной площадке, где возводился храм Клавдия.

- Я