Она там явно угорала, стервозина этакая. Эд почти видел эти ехидно прищуренные глаза и усмехающиеся алые губы. И досада от того, что это происходило “почти”, перехватывала дыхание. Именно сейчас Эд ощутил, что он ужасно устал от беготни. Он хотел зажать её в угол, стиснуть в своих руках, вдохнуть её запах, это чертово приворотное зелье, и не выпускать из своей хватки больше никогда. Именно поэтому и стоило продолжать эти переговоры, вопреки всему. Он её получит. И будет брать от неё все, что она будет готова ему предложить.

— Мне нужна именно ты, — отрывисто произнес Эд. — Никто другой меня не устроит.

Будет обидно, если и это Сапфира воспримет как ложь. Ведь она и вправду была для Эда личной чумой, его неизлечимой болезнью, мгновенным ядом, к которому не существовало противоядия. И никто и никогда не имел для Эда столько значения, сколько имела она.

— И ты готов принять всю меня? — вкрадчиво уточнила Света. — Ту меня, которая с тебя хочет спросить за твое вранье. За твой мудачизм. За твой поганый шантаж с теми моими фотографиями. Так спросить, что мало тебе точно не покажется.

— Сучка злопамятная, — усмехнулся Эд. — Но спасибо, что напомнила про фотки. Я, оказывается, их неделю не пересматривал.

— Ну, так что, готов? — Ласковый голосок. Эд прямо физически ощутил, как к нему приближается ад. Ну, в конце концов, он знал, что рано или поздно это придется сделать. И рано лучше, чем поздно. Чем быстрее будет закрыт этот вопрос, тем быстрее они уже смогут перестать играть в эти долбаные догонялки. Ужасно увлекательные, нужно сказать, но выматывающие. Голод тоже надо утолять хотя бы иногда.

— Да, Свет, я готов, — с легким вздохом ответил Эд. — Я приму любое твое наказание. Только скажи — когда и где?

— Когда… — задумчиво протянула Света. — Да, думаю, не к чему тянуть, малыш. Завтра вечером. Клуб “So-so”. Знаешь такой?

— Знаю. — Эд удержал на языке окончание фразы: “Снимал там пару саб…”

Было у него ощущение, что в этом случае вечером его спросят и за это.

— Замечательно. — Если бы пантеры умели мурлыкать, то, наверное, они бы делали это именно так, как это сделала сейчас Света. — Если придешь — сдай рубашку в гардероб, малыш. И не волнуйся, ошейник я для тебя куплю. Именно я. Это важно. Ты же не хочешь быть для меня одноразовым, да? Хочешь быть только для меня и только моим?

Ошейник. На долю секунды у Эда замерло лицо. Впрочем, ожидал ли он хоть что-то иное? Нет. Не от Неё.

— Хочешь же? — нетерпеливо повторила Света, потому что пауза снова затянулась.

— Хочу, — спокойно ответил Эд.

— Какой ты у меня замечательный, малыш. Еще бы на вопросы с первого раза отвечал, вообще цены бы не было. — Парралель с какой-то опасной хищницей становилась все сильнее. И сейчас эта хищница держала Эда в мягких лапах и чуть-чуть покалывала кожу подобранными когтями. Но “у меня”. После "а если я не хочу, чтобы ты приходил" — это был очень четкий прорыв.

— Почему не сегодня, сладкая? — Эд и сам понимал, что этим вопросом палится. Но он смертельно хотел к ней. Сегодня. Желательно — прямо сейчас. Конечно, завтра лучше, чем через пару недель, через пару недель без Сапфиры Эд уже, пожалуй, будет оголодавшей тварью, но все-таки, зачем ждать и этот день, и этот вечер?

— Потому что перед хорошей поркой тебе нужно хорошенько выспаться, малыш, — шелковым голоском ответила Сапфира. — А еще — я даю тебе шанс подумать и отказаться от меня. Ты хоть раз надевал ошейник?

— Нет, — ровно ответил Эд. И не думал, что ему придется. Вообще долгое время он пребывал в святой уверенности, что и не наденет никогда, никогда не опустится до уровня Нижних. Кажется, теперь судьба решила ему воздать за все его презрение и предвзятость.

— Может быть, тебя просто пороли? — поинтересовалась Сапфира. И это был обычный вопрос. Для Доминанта, который занимался воспитанием.

— Ни разу. — Пальцы снова нашли какую-то херню и начали её мять. Эд, снова себя поймавший себя на этой нервозности, отвесил себе внутреннюю оплеуху. Нет, Эдуард Александрович, ты не загружаешься. Ты и не такое переживал. Так что не хрен рефлексировать, чай, не анальной девственности лишать собираются.

— Значит, я первой распишу твою дивную спину? — Сучка говорила так эротично, что Эд — усталый, недоспавший и слегка злой, медленно, но верно заводился. Вытерпеть бы еще эти проклятые сутки…

— И ты будешь единственной, кому я это позволю, — усмехнулся Эд. Он мог себе представить, как сейчас у Сапфиры пальцы поджимаются от предвкушения. Он, в конце концов, и сам был садистом. И прекрасно понимал это чувство. Нетронутая спина — чистый холст, как от такого можно отказаться вообще?

— Обещаешь ты сладко, — мурлыкнула Сапфира. — Посмотрим, как ты покоряешься. До завтра, малыш. И подумай хорошенько. Пощады не будет.



Сапфира умела выбирать “место встречи”.

Клуб “So-so” — одна из московских черных дыр-рассадников разврата и извращений. Название редко переводили, зато пошло сокращать — обожали. Тусовались здесь в основном Тематики, как свободные, так и занятые, из тех, которым мало было домашнего подчинения, которые хотели публичности.

Стриптиз? Публичные связывания? Прилюдная порка? За ваши деньги — можете хоть публичную оргию на подиуме устроить, только персонал не трогайте, они люди не всегда закаленные и даже не всегда Тематичные…

Не хотите прилюдно? На втором этаже можно вполне снять номер для самого лютого непотребства.

Почему Сапфира умела выбирать место встречи? Потому, что пока Эд неторопливо бродил по залам “So-so” — он успел наткнуться даже не на одну свою Сабу. Все-таки был минус в “одноразовости”, их у него было… Кхм, много минусов и немаленький риск с ними столкнуться нос к носу. Нет, Эд в любом случае отшил бы, но время, черт возьми, время. Он и так еле выдержал эти сутки. Каждая отдельная минута без Светы казалась болезненней горячего окурка, прижатого к коже.

Меж тем, одна из бывших Нижних, Полли — все-таки осмелилась подойти, помяла в пальчиках край коротенькой юбочки, спросила, не будет ли Господин так любезен и не подарит ли ей еще одну ночь боли?

А Эд, при одном только взгляде на Полли лишний раз понял, что не ошибался. Он действительно ехал крышей в сторону Светы уже давно, а не эти вот несколько недель со смерти отца. Полли была отражением Сапфиры. Нежная, изящная брюнетка, худенькая до хрупкости, с чувственными губами. Но — покорная. В жестах, в мимике, в этом умоляющем взгляде. Нет ехидной усмешки на губах, с ней все будет просто. Порка и трах, и все на этом. Мало… Твою же мать, Сапфира… Ну вот какого хрена! Почему именно ты?

— Прости, Полли, я занят, — мягко улыбнулся Эд девушке и двинулся дальше.

— Сегодня? — пискнула она отважно — и вообще для Сабы это было наглостью, “Нет” — всегда значило только “нет”.