— Тебе только сейчас мама сказала?

Он смотрел на кухонную плиту прямо перед собой и никак не мог даже краем глаза взглянуть на подругу.

— Нет, я давно знаю, но сейчас мама призналась, почему он сбежал из дома. Он… сказал, что не хочет лечиться…

— В смысле?!

Женя округлил глаза, переведя взгляд на девушку. Она помотала головой из стороны в стороны, тихо всхлипнув один раз, как умела только одна она. Женя слышал, как медленно тикают часы, висящие над кухонным столом, и ему хотелось встать и помочь стрелке двигаться быстрее, но он ничего не сделал. Он молчал, и ему казалось, что тишина длится вечно.

— Нелли… — начал нерешительно Женя. Она взглянула на него глазами, полными печали. Так она смотрела на него частенько в последнее время, но до этого самого момента он этого совсем не замечал. — Мне так жаль, что… Он передумает… Он… Он любит вас.

— Женя, — с усмешкой проговорила Нелли. — Мы же не понимаем его… Я все не могу перестать думать о том, что бы делала на его месте…

— Так нельзя, Нелли, это я точно знаю. Я не разбираюсь слишком хорошо почти ни в чем, но нельзя умирать, даже не пытаясь при этом выжить.

Девушка помахала рукой перед Жениным носом, а другой закрыла себе глаза.

— Умирать — какое некрасивое слово. Не произноси его больше при мне. Никогда. Этого не произойдет.

Женя поднял голову вверх и закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на эти ужасные часы, стучащие ему по вискам. Он хотел покрутить время назад и забыть все то, о чем сказала ему Нелли, но мысли о ее брате прочно засели в его мозгу, и он даже на мгновение не мог перестать думать о мальчишке. «Нет, в шестнадцать лет не умирают, — сделал нелепое заключение Женя. — Она все неправильно поняла. У него, наверное, все же ангина. Да и вообще, разве о таких серьезных вещах, как рак, говорят на кухне во время обычной беседы?».

Пока он копался в своей голове в поисках правильных ответов на свои вопросы, Нелли мысленно досчитала до десяти и выдохнула, а после занялась чаем. Особо не заморачиваясь, она залила обычные чайные пакетики кипятком, и они отправились в соседнюю комнату смотреть «Облачный атлас», но Женя пропустил весь фильм, потому что не мог оторвать глаз от Нелли. Больше месяца он замечал, что его лучшей подруге очень-очень плохо, но ничего не сделал, так может, он ничем не лучше Миши?

На следующий день в надежде, что Майя поднимает ему настроение, Женя забежал на ее этаж и начал барабанить в сиреневую дверь, но чуда не произошло. Майи не было дома уже третий день, и, меряя шагами ее двор, он перебирал все возможные варианты того, куда она могла исчезнуть. Уже имея небольшое представление о том, кто такая Майя, Женя понимал, что быть она может где угодно. Он видел ее, строящей иглу где-нибудь на Аляске, шагающей со своими попугаями в Африке, пишущей океан в Сиднее. Расстояния для нее были мелочью, ведь она переезжала со своей мамой достаточное количество раз.

Единственной его маленькой надеждой оставалась Эльвира, поэтому Женя отправился к ней в кафе. Вроде бы ничего не изменилось: тот же маршрут, та же погода, — но рядом не было Майи, и это меняло все.

Взмолившись, чтобы сегодня была смена Эльвиры, Женя зашел в кафе и увидел ее в своей униформе официантки, в которой она выглядела намного серьезнее, чем на самом деле. Он сел за свободный столик и махнул Эльвире в знак приветствия, и она, показав все свои тридцать два зуба, подбежала к нему.

— Здравствуйте, молодой человек, будете заказывать что-то сразу? — спросила она своим рабочим тоном, но Женя понимал, что это просто игра.

— И тебе привет!

Эльвира оперлась рукой о Женин столик и слегка наклонила голову.

— Ты где ее потерял? — спросила она, и все надежды Жени рухнули в одно мгновение. — Почему без Майи?

— Я думал, что ты знаешь, где она, потому что…

— Она исчезла. Ясно. Ничего нового.

Женя кивнул.

— И где она вообще может быть?

Эльвира воскликнула что-то вроде «ха», но тут же закрыла рот рукой, оглядевшись по сторонам, чтобы начальство не увидело, как она ведет себя с посетителями.

— Это же Майя, она может быть где угодно. Соскучился по ней? — девушка наклонила голову набок и мило улыбнулась, словно Женя был мальчиком трех лет с сахарной ватой в руках.

— Ничего я не скучаю, — зачем-то оправдывался Женя. — Мне книгу нужно писать, понимаешь?

— Знаешь что? У меня рабочий день закончится в восемь, то есть… — Эльвира посмотрела на свои наручные часы, — через сорок минут. Можешь меня подождать?

Предложение поступила так неожиданно, что Женя растерялся. Еще пару дней назад он принял бы это за шутку и теперь не знал, что делать.

— Да-да, я подожду, — проговорил он, надеясь, что пауза не была слишком долгой. — Но зачем?

Скрестив руки на груди, Эльвира пожала плечами.

— Я не знаю, но мне кажется, что было бы здорово провести время вместе. У нас с Алексом был запланирован вечер карточных игр, так что если ты придешь, то будет веселее.

— Эм, — перед Жениными глазами возник образ парня с жестяной банкой пива в руке, недовольного тем, чем Эльвира общается с кем-либо противоположного пола. — Ладно, я ничем не занят. — «К тому же если Алекс меня убьет, то это будет не самым худшим завершением дня», — подумал он, но вслух не сказал, а лишь мило улыбнулся Эльвире, показывая, как он счастлив.

Девушка улыбнулась, не разжимая губ, и убежала на кухню, где ей, видимо, и следовало находиться, но уже через минуту вернулась с огромной порцией картофеля фри. Она поставила тарелку перед Женей, и на ее запястье зазвенели шармы на браслете, как маленькие колокольчики.

— Я не заказывал, честно говоря, — тупо уставившись в тарелку, проговорил Женя, а после поднял на Эльвиру глаза, в которых читалось абсолютное непонимание происходящего. — Вероятно, что-то перепутали…

— Это за счет заведения, — не слишком громко сказала девушка и подмигнула Жене.

В кафе зашли новые гости, и Эльвира бросилась к ним с широченной улыбкой на лице. Она была полна энтузиазма и будто бы пребывала в восторге от своей работы, бегая от столика к столику, как заведенная.

Сначала Женя пытался следить за траекторией Эльвиры, но у него начинала кружиться голова от ее беготни, и он перестал. С час он просидел в одиночестве, пытаясь слушать разговоры людей, сидящих в кафе, но их диалоги были слишком пустые. Черно-белые графические принты в стиле шестидесятых вновь вошли в моду; и чей-то ребенок вот уже три раза сказал слово «мама»; и в Швеции вот-вот должно было начаться «Евровидение»; и по набережной утром бегала рыжая такса, чем-то напоминающая спаниеля; и в «Purple latte» на один из столиков поставили букетик сухой лаванды. Люди боялись молчания и засыпали друг друга зачастую бесполезными фразами. «Кто сказал, что человек познает человека через глупые разговоры? — размышлял Женя. — Человек познается в молчании. Хотя с другой стороны я очень люблю бесконечно болтать с ребятами о кино, но смысла-то в этом особого нет. Наверное, мы разговариваем, чтобы заполнить нашу никчемную жизнь».