Жене хотелось смеяться, но он сдерживал себя, чтобы не испортить ее потрясающую игру.

— Камиль Сен-Санс «Интродукция и Рондо Каприччиозо», отрывок.

— Конечно. Начинайте.

Женя кивнул и, чтобы не смотреть на Майю, закрыл глаза. Он боялся, что она разочаруется, потому что чувствовал себя самоучкой. Никогда он еще не играл Сен-Санса перед кем-то, и ему было по-настоящему страшно, но когда смычок коснулся струн первый раз, пути назад уже не было.

Музыка лилась из-под его смычка и распространялась по всей комнате, и вылетала в открытое окно, и, вероятно, доносилась до Марины, лежащей на диване в гостиной. Он слышал, где сделал ошибки, и чувствовал каждый звук, но думал не о музыке, а о Майе, которая побоится сказать, что он ничтожество в музыкальной среде, но подумает так. Женя резко открыл глаза и бросил смычок на кровать.

Она сидела, выпрямив спину и прижав ладони друг к другу, и будто бы даже не дышала.

— Почему ты не доиграл? — осторожно спросила она, чуть наклонившись вперед.

— Это лажа какая-то.

— Ты слишком критичен к себе. Я не буду врать, что это было самое лучшее, что я когда-либо слышала. Не буду говорить, что ты гений. Ты, конечно же, не выиграл бы конкурс имени Чайковского27, но если тебе действительно нравится то, что ты делаешь, то ты бы мог начать ходить на курсы…

Женя открыл было рот, чтобы сказать какое-нибудь оправдание, почему он ни за что не пойдет на музыкальные курсы, но в этот момент дверь открылась и на пороге появилась Марина. Ее глаза были слегка красноватыми, а ладони были прижаты к щекам.

— Ты играл на скрипке? — для своего высказывания она почему-то выбрала вопросительный тон, но быстро исправилась. — Женя, ты играл на скрипке. Последний раз я это слышала лет шесть назад, не меньше. Майя, скажи, что он хорош в этом?

Майя лукаво улыбнулась, и Марина затаила дыхание, как если бы ждала результатов какого-то конкурса.

— Довольно таки, — сделала заключение она, и Марина, подпрыгнув на месте, захлопала в ладоши.

— А я говорила, всегда говорила, что тебе не нужно бросать музыкалку…

Женя закатил глаза, запихивая скрипку в чехол.

— Думаю, нам стоит прогуляться, — обратился он к Майе, и та смущенно кивнула, поглядывая на Марину.

— Конечно, вам стоит прогуляться! — воскликнула Женина сестра, и он недоверчиво на нее посмотрел — с Мариной не могло быть все так просто. — Далматинцы. Сегодня твоя очередь.

Девушка победно вздернула подбородок и, скрестив руки, вышла из комнаты брата. Женя недовольно сжал губы: зачем Марина это сделала, ведь она знала, что Майи не было несколько дней, и он должен провести с ней как можно больше времени, чтобы наверстать упущенное.

— Я… — услышал он голос Майи и взглянул на нее. — Я бы очень хотела погулять с далматинцами.

Она улыбнулась той самой своей улыбкой, от которой Женя, как он был уверен, мог бы ожить, если бы умер. Уже через несколько минут они выбежали из подъезда.

Майя вела на поводке Скотти, который все время пытался прыгнуть на нее, а ей это даже нравилось. Женя вел Фриджа и Мистера Икс, которые то и дело убегали вперед и тянули хозяина за собой. Майя хохотала, и Женя начинал улыбаться, хотя раньше, когда далматинцы так делали, он только злился, но теперь Майя каждый раз бежала вслед за ним, и ему нравилось то, какими яркими красками эта девчонка наполняла его жизнь.

Даже люди сегодня казались более приветливыми, чем обычно: они улыбались, смеялись, вели друг с другом милые беседы. Когда Майя и Женя присели на скамейку, к ним тут же подбежала маленькая девочка.

— Я… эм… я могу их погладить? — Она водила ногой по тротуару и лишь исподлобья смотрела на молодых людей, которые ей, вероятнее всего, казались абсолютно взрослыми.

— Конечно, — сказал Женя, и девочка высоко подняла голову, а после без какого-либо страха стала гладить каждого далматинца по очереди, и они весело виляли хвостами.

— Как тебя зовут? — спросила Майя. Она улыбалась милой маленькой девочке, и та отвечала ей такой же лучезарной улыбкой.

— Эля! — ответила девочка своим детским голоском, продолжая гладить далматинцев.

— Сколько тебе лет, Эля? — снова поинтересовалась Майя, и девочка показала все пять пальчиков на своей крохотной ладошке. — И где же твоя мама? — слегка встревоженным голосом спросила Майя.

Девочка показала на женщину, бегущую им навстречу. В ее лице была растерянность и страх — тот, который можно заметить лишь на лице женщины-мамы. Она в испуге села рядом с дочкой на колени, не особо волнуясь о том, что джинсы будут испорчены.

— У вас очень милая дочь! — тут же сказала ей Майя, и женщина улыбнулась.

— Ага! Вот только она такая любопытная… животных любит. Как только где-то увидит, сразу бежит посмотреть и погладить… А мне волнуйся…

— Это нормально! — проговорила Майя, пытаясь успокоить встревоженную мамочку. — Я сама такая была! В детстве, кажется, все такие!

Мама Эли кивнула, проговорив при этом что-то вроде «ну да, ну да», а после они вновь отправились в путь. Женщина держала дочь за руку, и когда они еще не скрылись из виду, Эля повернулась и помахала своей маленькой ладошкой, и Майя улыбнулась.

— Куда пойдем? — спросил Женя у нее, пока они еще сидели на скамейке.

— Не знаю, я всегда тебя куда-то вожу. Мне кажется, теперь твоя очередь…

— Ты, видимо, все еще не заметила, что в моей жизни вообще ничего не происходит…

— Так не бывает, — уверенно сказала Майя, мотая головой из стороны в сторону. — Давай, любое твое предложение, и я его поддержу…

Так они и отправились к Нелли — да, это было единственным, что Женя смог придумать. Он знал, что там будет Марк. Знал наверняка, что там будет Миша. Знал, что его предложение звучит слишком скучно. Так же хорошо он знал то, что эти ребята — единственное, что было у него до встречи с Майей.

В какой-то момент девушка предложила посмотреть какой-нибудь фильм. Она забежала в магазин, оставив друга с питомцами ждать ее на улице. Она очень долго не выходила, и Женя даже решил, что она снова исчезла, но все же она появилась, помахивая коробочкой с диском. «Господин Никто»28 — фильм, который ей очень рекомендовала продавщица.