– Я навел справки, – сообщил мистер Робб, появившийся через некоторое время. – Поезд, отправляющийся в 8.35, довезет вас до Кру, мадам, а там вам нужно будет пересесть.

– Спасибо, – сказала Сильвия. – А еще благодарю вас за завтрак. Я пойду на платформу и подожду поезд там.

– Зачем спешить? – удивился мистер Робб. – У вас есть еще полчаса в запасе.

– Ничего, – возразила Сильвия. – Мне кажется, что лучше подождать его на станции.

Мистер Роб догадывался о причине ее волнения.

– Мадам, можете не беспокоиться. Здесь вы в полной безопасности. Если кто-нибудь спросит, я скажу, что не видел вас.

Он увидел благодарность в глазах девушки и теперь точно знал, чего она боялась.

– Вы можете доверять мне.

– Я это знаю, – промолвила Сильвия. – И очень прошу, мистер Робб, если кто-нибудь действительно спросит обо мне, не говорите, куда я уехала. Могу я надеяться на то, что вы сохраните мой секрет?

– Можете, мадам. Мою гостиницу каждый день посещает много людей, и почему я должен запомнить какую-то леди?

На его губах появилась легкая улыбка, но он продолжал смотреть на Сильвию с тем же, почтением. Она же ответила ему очень выразительным взглядом, более красноречивым, чем слова.

Несколько минут спустя мистер Робб принес ей билет и конверт с некоторой суммой денег.

– Этого должно хватить на ваше путешествие, мадам. Он протянул все это на подносе, и Сильвия сначала не поняла, что было в конверте, но когда заглянула в него и увидела несколько соверенов, воскликнула от неожиданности:

– Но это, очень много! Пожалуйста, мистер Робб, я не могу столько взять.

– Они могут вам понадобиться, мадам. Я советую вам взять лишние деньги на всякий случай. Никто не знает, что может ждать вас в дороге или там, куда вы едете. Вы можете вернуть мне их, когда вам будет удобно. Поверьте, я буду чувствовать себя спокойнее, если буду знать, что вы застрахованы от всяких случайностей.

– О, благодарю вас.

Сильвия не нашлась, что еще сказать, и на глазах у нее выступили слезы. Только через минуту-другую, справившись с нахлынувшими чувствами, она смогла говорить.

– У вас есть кто-нибудь, у кого можно остановиться? Какой-нибудь родственник?

– Друг, – ответила Сильвия. – Думаю, что она будет рада меня видеть.

Предположения Сильвии оправдались. Было уже поздно, когда она добралась до Пилбрука, но, выйдя на станции, не обнаружила никого, кто бы мог ее подвезти. Поэтому ей пришлось пешком спуститься с холма, перейти по мосту через реку и наконец войти в город. Было туманно, но улицы освещали фонари, и Сильвии вспомнилась та, другая, ночь, когда она шла с миссис Бутл, и снег хлестал им в лицо. Это был тот миг, когда ее жизнь совершенно изменилась. Теперь вспоминать все это, было уже ни к чему, как, впрочем, и размышлять о том, что, может быть, не стоило брать инициативу в свои руки, а просто дождаться приезда дядюшки Октавиуса. Если бы она поступила так, то сейчас сидела бы в доме священника в Гастингсе и никогда бы не узнала леди Клементину и не увидела великолепный Шелдон-Холл. И не было бы тех страданий, горя и унижения, которые она испытала, когда человек, которого она боготворила, так унизил ее.

Сильвия быстро шла по дороге. Скоро должен был показаться поворот, ведущий к их старому дому. Как мрачна ее жизнь! И как далеко, то время, когда она ухаживала за матерью, убирала в доме, делала покупки и постоянно исполняла капризы вечно недовольной больной. Так много всего произошло с тех пор! Она знала, что теперь в ней проснулось что-то, до сих пор дремавшее. К добру или не к добру, но Шелдон-Холл пробудил ее к жизни. И если быть честной до конца, то это был не Шелдон-Холл, а Роберт Шелдон. Да, именно он сначала дал ей почувствовать прелесть настоящей жизни, а потом, сам же, и убил в ней эту жизнь или постарался убить. Полюбив его, она расцвела, как цветок, который повернул свою головку навстречу солнцу, но был иссушен и выдернут с корнем безжалостным штормовым ветром.

Сильвия вернулась в Пулбрук, но на самом деле, то была уже не она. Той девушки, которая когда-то покинула этот маленький город, больше не существовало. Теперь это была женщина. Женщина, которая познала любовь и страдания, которая все еще любила и знала, что эта любовь навсегда.

Она свернула с главной улицы и пошла вдоль длинного, плохо освещенного переулка. У некоторых домов, прислонясь к дверям, стояли мужчины. Один из них заговорил с ней, неприлично захохотав при этом. Кровь ударила ей в лицо, и она почти бегом продолжила свой путь. Наконец показалось несколько домов, стоящих в ряд в стороне от дороги. Сильвия подошла к тому, который искала – под номером семь, – и с нетерпением, подхлестываемым страхом, забарабанила в дверь.

– Отец, посмотри, кто это, – услышала она хорошо знакомый голос. Дверь открылась. На пороге, всматриваясь в темноту, стоял мужчина.

– Кто это?

– Это мисс Уэйс. Сильвия Уэйс. Пожалуйста, впустите меня.

Из комнаты раздался радушный возглас:

– Вот так новость!

Миссис Бутл поднялась. Ее огромная фигура, казалось, заполнила всю комнату.

– Какой сюрприз! Ну, входи же, входи, дорогая. А я как раз вспоминала о тебе сегодня утром. Входи и расскажи, как ты здесь оказалась.

Сильвия вошла в дом и поставила на пол свой багаж. Перед ней стояла миссис Бутл, такая чудовищно громадная, но в то же время, улыбающаяся и каждой морщинкой на лице источающая благодушие и дружелюбие. Девушка ощутила, что весь ужас и страдания, которые она перенесла, вся смертельная усталость от изнурительного путешествия как будто бы вдруг исчезли. Она снова почувствовала себя слабой и незащищенной, потому что ей уже не надо было принимать волевые решения. В этот момент Сильвия забыла, что она женщина, что она взрослая, и как будто бы снова стала маленькой девочкой. Девочкой, вернувшейся домой, убежавшей от бед, опасностей и несчастий к своему единственному другу, к человеку, который всегда был добр и нежен. Она так обрадовалась миссис Бутл, что крепко обхватила ее шею руками и зарыдала у нее на плече.

– Выпей-ка вот это, дорогуша, а потом ты мне все расскажешь по порядку, – сказала миссис Бутл, как большой корабль, вплывая в крохотную спальню со стаканом горячего молока в руке.

Сильвия благодарно взглянула на нее из кровати и попыталась сесть, подложив подушку под спину.

– Никогда не представляла себе, что постель может быть такой удобной, – сказала она.

Миссис Бутл рассмеялась.

– Когда все тело болит, лучше всего лежать на пуховом матрасе. А вот некоторым этот матрас не нравится, например, одному молодому шалопаю, которому он и принадлежит.

– Я чувствую себя так ужасно, что вытеснила вашего сына из его комнаты, – промолвила Сильвия.