Леди Бонэм прочистила горло.

– Лорд Беллингем, вы известны как блестящий политик, но мы не подозревали о ваших филантропических побуждениях. – Леди Бонэм повернулась к миссис Фарадей. – Я предоставляю вам слово.

Белл вытаращил глаза. Филантропия? У него только что оборвалось сердце из-за филантропии?

Из горла Лоры со свистом вырвался воздух.

– Господи милостивый, ты услышал мои молитвы, – прошептала она.

Миссис Фарадей вышла вперед.

– От имени Общества помощи сиротам я хочу поблагодарить лорда Беллингема за его щедрое подношение в сумме одна тысяча фунтов.

Раздались аплодисменты.

«Сироты», – промелькнуло у Белла. Его прославляли за помощь сиротам. От охватившего его чувства облегчения у него даже закружилась голова.

Миссис Фарадей дождалась тишины, после чего продолжила:

– Мы также благодарны леди Чесфилд за то, что приняла на себя роль президента нашей организации.

Белл широко улыбнулся и сказал:

– Отдаю должное леди Чесфилд, поведавшей мне о великих нуждах несчастных, заброшенных детей. Уверен, миссис Фарадей с радостью примет сегодня дополнительные пожертвования.

Присутствующие снова захлопали.

Миссис Фрадей вынула из ридикюля блокнот и карандаш. Гости выстроились в очередь. Гарри вынырнул из дальнего угла комнаты и похлопал Белла по спине.

– Я подлил в пунш алкоголя. Несомненно, это облегчит опустошение кошельков.

– Где Колин? – поинтересовался Белл.

– Вон стоит в очереди.

Лора захлопала в ладоши.

– Как это замечательно с его стороны, но почему он выглядит таким расстроенным?

Гарри расплылся в улыбке.

– Анджелина подбила его на пожертвование в пятьсот фунтов.

Вскоре после сбора средств Лора и Беллингем покинули бал. Леди Аттертон настояла, чтобы Беллингем отвез Лору домой, поскольку она выглядела несколько бледной. Они со смехом устремились к карете Беллингема.

Когда экипаж отъехал от дома Бонэмов, Лора прижала к сердцу ладонь.

– Я была уверена, что нас разоблачили.

– Я знаю, – сказал Белл. – Я сломал голову в попытке придумать какое-нибудь объяснение, не включающее фиктивной помолвки и бросания сюртука в лужу.

– Не напоминайте мне, – попросила Лора. Это была худшая ложь в моей жизни.

– Я в шоке, – признался он. – Дочь викария лжет как ни в чем ни бывало. Вам должно быть стыдно.

– Я находилась в отчаянии, и вы это знаете.

– Правда, и вы обещали мне все, что угодно. Мне следовало бы потребовать большего. Мои свирепые предки ужаснулись бы.

– Признаюсь, что в столовой я до полусмерти испугалась, – сказала она.

– Нам ничего не угрожает, – успокоил ее Белл.

– Пока. – Лора вздохнула. – Рано или поздно Монтклиф поднимет голову и накличет неприятности.

От нее исходил тонкий аромат, похожий на чайный, и Белл не сразу узнал его.

– Роза, – произнес он.

– Прошу прощения?

– Духи, – пояснил он.

– На самом деле это мыло, – уточнила Лора. – Я сознаю, что это экстравагантно, но не могу этому противостоять.

Ее слова обнаружили еще одно различие между ними. Белл никогда бы не счел мыло экстравагантностью. Семья Лоры жила на грани бедности, и она, вероятно, не могла позволить себе маленьких радостей, пока не вышла замуж.

– Я недавно ездила за покупками для своих родных, – поделилась Лора. – И с удовольствием покупала им вещи, которые, как мне известно, они оценят. Потом пыталась придумать, что купить сыну, и вдруг поняла, что не знаю, что доставит ему радость.

– Хотите верьте, хотите нет, но я тоже когда-то был подростком и могу высказать несколько предположений.

Лора посмотрела на него.

– Дело не столько в подарке, сколько в том, что я мало знаю о его предпочтениях. Я так и не смогла придумать, что подарить собственному сыну.

– Ваш сын быстро меняется, – констатировал Белл. – Право собственного выбора – это часть его независимости. Хотя его недавний выбор оказался не самым лучшим. Но через какие-то четыре года он достигнет совершеннолетия и будет вынужден принимать самостоятельные решения каждый божий день.

– Большей частью этими делами я занималась сама, не без помощи управляющих и других людей, конечно же. Так что смогу ему помогать.

– Лора, вы меня не поняли. Он не хочет, чтобы вы ему помогали. Он хочет стать независимым, вступить в наследство. Если вы будете липнуть к нему, он оттолкнет вас.

– Это то, что я сейчас делаю?

– Я думаю, – Белл старался тщательно подбирать слова, – что вы с сыном переживаете сейчас изменения в ваших отношениях. Это трудно, когда за много лет привык к другому.

– После смерти Филиппа я всецело сосредоточилась на Джастине. Ему как и мне требовалось утешение, чем мы и стали друг для друга.

Ей не хватало их былой близости.

– В том, что вы с сыном сблизились после смерти вашего мужа, не было ничего противоестественного, но те времена прошли, – сказал Белл. – За последние недели он значительно возмужал.

– Да, под чрезмерным влиянием Джорджа.

Некоторое время они помолчали, потом Лора снова заговорила:

– Возможно, это покажется вам глупым, но я чувствовала себя ужасно одинокой, когда после смерти Филиппа Джастин находился в школе. Это притом, что у меня рядом столько родственников. Я надеялась, что в Лондоне мы будем больше времени проводить вместе с Джастином, но он взбунтовался. А я оказалась в огромном городе, где никого не знала, кроме леди Аттертон. – Лора посмотрела на Белла. – И вас.

– Вы боитесь одиночества, – произнес он.

– А вас разве никогда не тревожило, что вы живете один? – спросила Лора.

– У меня есть друзья и политические союзники.

Его старые друзья женились и теперь жили в деревне. Перемены в их судьбах огорчали Белла, пока он не встретил Гарри и Колина.

– Вы правы, – согласилась Лора. – Мне кажется, я пытаюсь подавить Джастина, и он меня отталкивает.

Белл взглянул на нее, но Лора смотрела прямо перед собой, потом поежилась.

– Вы замерзли.

– Немного.

Белл посадил ее к себе на колени и обнял.

– О! – воскликнула она с нервным смешком.

– Я вас согрею.

Ему нравилось держать Лору на своих коленях. Он жалел лишь, что их плоть разделяет столько слоев одежды, и представил, что держит ее нагую. Белла обдало жаром, и в паху затвердело. Он сойдет с ума, если будет продолжать в том же духе: подогревать желание без удовлетворения. Да, он все еще хотел Лору, хотя она ясно выразила свои возражения. Сначала им владел дух охотника, но она не поддержала такую игру. Она не принадлежала к тем утонченным женщинам, которым ничего не стоило завести любовника. В мире Лоры мужчины и женщины не вступали в случайные связи ради плотского наслаждения, поскольку это считалось грехом.