– Ни слова не говорил, – ответил Семин, деловито входя в ворота. За ним с такой же деловитостью топали два лейтенанта, которые, увидев красавицу хозяйку, раскрыли рты и уставились на нее. Причем, впечатление было такое, что они сюда только затем и приехали, чтобы лицезреть ее, а все остальное им как до фонаря.

Теперь Туманову ничего другого не оставалось, как подойти и самому доложиться полковнику Василькову, что майор тут же и сделал.

Полковник выслушал Федора с мрачным видом, потом прошел к тому месту, где был найден труп курьера, внимательно осмотрел все там.

– Возможно, ты, Федор Николаич, был прав, говоря, что нельзя это дело, вот так взять и закрыть, – произнес он задумчиво, обращаясь к майору Туманову.

Туманов тут же подхватил, недоконченную полковником мысль:

– Конечно, нельзя. Ведь смерть Розовского, убийство его шофера и этот труп – все взаимосвязано между собой. Это я и пытался вам доказать.

Увидев, как сразу повеселело лицо майора, Васильков добавил мрачно:

– А возможно и нет. Теперь все, майор, зависит от тебя. Посмотрим, сумеешь ли ты все это раскрутить. Сумеешь, молодец. А нет, тогда держись.

– Я постараюсь, товарищ полковник, – пообещал Туманов. Васильков на это загадочно кивнул, сказав коротко:

– Посмотрим, – и, считая, что ему больше тут оставаться не зачем, своей обычной неторопливой походкой направился к воротам, попутно рассматривая сад, бассейн и клумбы цветов с беседкой и фонтаном.

Возле машины его поджидал лейтенант Ковальчук.

– Товарищ полковник, подвезите, пожалуйста, меня до управления.

Васильков подозрительно глянул на лейтенанта и потянул носом.

– Вроде дождя не было, а ты весь мокрый. Слушай, а чем это от тебя пахнет?

– Да это я тут из колонки умылся. Жарко. А вода у них тут какая-то не такая, – соврал Ковальчук. Васильков внимательно посмотрел лейтенанту в глаза.

– Вода, говоришь такая? – переспросил он.

Ковальчук, вздохнув, закивал головой.

– Так точно, товарищ полковник, вода, – сказал он невесело.

Федор заметил, что Даша здорово изменилась с тех пор, как попала в больницу. Лечащий врач, предложил ей пару недель отдохнуть дома, но Даша категорически настояла на том, чтобы ее выписали на работу.

– Ну и зря, – узнав об этом, сказал Федор. Но сама Даша была иного мнения.

– Ничего не зря. Ты с утра до ночи на работе. Одной мне в четырех стенах тоскливо. Вот, если бы у нас был ребенок… – она не договорила. Из глаз брызнули слезы, и она замолчала, стыдливо пряча от Федора лицо.

На душе у Туманова было тоскливо. Случившееся горе они переживали поврозь С тех пор, как Даша лишилась ребенка, их семейная жизнь дала огромную трещину, если не сказать больше, она разваливалась прямо на глазах. Чаще стали происходить скандалы. От любимой жены посыпались упреки, которые касались только Федора, и суть которых заключалась в том, что если бы он послушался ее и ушел со своей милицейской работы, то у них бы на свет появился малыш. И все было бы как у всех. Нормальная семья.

Федор понимал, Даша тяжело переживает эту потерю. Он и сам переживал не меньше, но женская душа ранимей. И ничего-то тут не поделаешь. Частенько просыпаясь ночью, он замечал, что Даша только делает вид, будто спит. Отвернувшись, чтобы он не заметил и, уткнувшись лицом в подушку, она беззвучно плакала. Федор пробовал ее как-то утешить, говорил, что врачи частенько ошибаются, возможно, и в ее случаи диагноз поставлен неверно, и у нее еще будут дети. Но Даша не верила ему.

– Нет, Федор, меня смотрел ни один врач, а несколько. И все они пришли к единому мнению, после этого выкидыша, детей у меня больше не будет. Представляешь? Я так хотела ребенка. Хотела, чтобы у нас родился сын, и чтоб он был похож на тебя. А теперь… Знаешь, – сказала Даша помолчав, – если хочешь, можешь найти себе другую женщину. Зачем я тебе бездетная.

Туманов сам был готов расплакаться. При его работе, подобное можно было предвидеть, а потому он должен был позаботиться о жене, чтоб ни один волосок не упал с ее головы. Он всегда спасал других, а близкого, родного человека не сумел. Кто он после этого. И права жена, говоря, что все это произошло из-за его дурацкой работы.

– Прости меня, родная, я виноват перед тобой, – пытался Федор оправдаться. Хотя эти оправдания в первую очередь были нужны ему самому, чтоб спокойней стало на душе. Изменить что-либо они уже не могли. Может быть потом, когда боль пройдет, жизнь у них наладится. Разве он, простой милицейский майор не имеет права на обыкновенное счастье? А пока нужно время, все это пережить. Федор понимал это и ни в чем не упрекал Дашу. Когда-нибудь и она поймет это. Поймет и успокоится. А пока, надо набраться мужества и пережить трудный момент в их жизни. Хотя это будет и нелегко. Теперь Даша почему-то решила, что у нее нет семейных обязательств и частенько стала приходить домой позже обычного да еще пьяненькой.

Несколько раз Федор сам приезжал за ней в ресторан, где их хлебосольный директор агентства по недвижимости частенько устраивал застолья и уводил Дашу буквально из-за стола под недовольный ропот коллег по работе.

И в этот раз майору пришлось проделать то же самое, когда, вернувшись, домой в половине одиннадцатого вечера, он обнаружил отсутствие жены.

В кухне на плите стояла кастрюля позавчерашних щей. Федор поднял крышку и обнаружил, что Дашина стряпня уже успела подкиснуть. Разлюбезная женушка так утром торопилась на работу, что забыла поставить кастрюлю в холодильник. Теперь получались, что ужин откладывался.

Федор громко стукнул крышкой, вернув ее на свое место.

В холодильнике оказалось пусто. Единственное, чем можно было поживиться, это небольшой шмоток копченой колбасы, который на месте среза, успел порядком заветриться.

Кажется, теперь обеспечение продуктами ложится на него. Иначе как объяснить то, что Даша после работы перестала заходить в магазины. У нее появились другие интересы. Даже в выходной день, коллеги по работе не оставляют ее без внимания своими телефонными звонками.

Федор достал залежалый кусок колбасы, осмотрел, соображая, пригоден ли сей продукт для еды. Но за отсутствием другой, решил рискнуть. Вроде бы никогда раньше животом не страдал, может, пронесет и на этот раз. Колбаса оказалась даже очень ничего, и Туманов тут же расправился с ней. Потом решил выяснить, где на этот раз обитает его женушка. Набрал номер ее сотового и кроме Дашиного услышал еще голоса, мужские и женские. Кажется, компашка, в которой была Даша уже навеселе.

– Федор, ты? – спросила Даша.

По голосу жены Федор понял, Даша уже пьяненнькая. Сказал в трубку:

– Я. Звоню тебе из дома. Ты где, родная? – спросил он, подозревая, что Даша, наученная горьким опытом, может и соврать, не сказать правды о том, в каком ресторане они обосновались на этот раз.