вы вполне можете найти себе новую платформу для старта, – отвечает Томас, откинувшись на спинку кресла.

От этих слов меня пробирает озноб, словно на меня вылили ведро ледяной воды. Это как раз то, о чем я говорила: эти ребята не приемлют возражений. Мы просто разменная монета и должны следовать указаниям. Впервые на меня накатывает чувство вины. Если бы я несколько лет назад не связалась с Брайсом, ничего этого не было бы. И уж точно ребята не должны страдать из-за меня.

– Я согласна, – уверенно произношу я, вздернув подбородок и смотря на Томаса.

– Ал… – зовет меня Рик.

– Если вы согласны, то я тоже, – повернувшись к ребятам, я вижу их тревожные взгляды. – Это всего лишь работа. И если требуется вынести присутствие Брайса, так тому и быть.

Тайлер сжимает губы в тонкую линию, Марк так же напряженно смотрит на Максвелла, а Рик понимает без слов: мы можем все потерять.

Пользуясь нашим замешательством, Алан берет слово и, встав со своего места, начинает рассказывать о том, что нас ждет в ближайшее время. Теперь все интервью будут исключительно с Брайсом, также пройдет несколько фотосессий, а еще он тонко намекает, что у нас были планы записать совместный трек. Видимо, он решил окончательно меня добить. Но, к нашей всеобщей радости, этот вопрос будет рассматриваться после тура.

Что ж, если выбора действительно нет, значит, мы проведем этот тур так, как от нас требуется. Будем профессионалами и покажем, на что способны. Мои розовые очки разбиваются вдребезги. Я думала, что Алан отступил, но он только выжидал момент, чтобы показать, что для мира шоу-бизнеса мы – лишь очередной продукт, который он пережует и выплюнет. Алан вновь занял свое место под солнцем. И если раньше я думала, что мы вытащили друг друга из дерьма, то теперь убеждаюсь, что это сделали только мы с ребятами. А Алан вполне был на своем законном месте.

После совещания я хватаю свою сумку и первой вылетаю в коридор, желая поскорее убраться отсюда. Я не собираюсь устраивать сцены и доказывать Алану, насколько он прогнил. Невозможно заставить человека увидеть собственные недостатки, когда он целиком состоит из них. А Максвелл… О нем я вообще не хочу думать.

Когда я захожу в лифт и двери почти закрываются, в кабину проскальзывает рука, и они вновь распахиваются. Брайс с кривой ухмылкой заходит внутрь и, нажав кнопку нижнего этажа, поворачивается ко мне, облокотившись спиной о стену. Все тот же неизменный стиль: черная рубашка, такого же цвета джинсы и грубые ботинки. Несколько прядей волос спадает ему на глаза, и он своим фирменным движением заправляет их обратно. Я лишь закатываю глаза.

– Можешь не стараться, – заявляю я.

– Значит, ты помнишь, – он подмигивает.

– Поверь, Брайс, этот трюк срабатывает первые пару раз, а потом выглядит нелепым.

– Мы можем поговорить? – он всматривается в мои глаза.

– У тебя есть ровно пятнадцать этажей, – киваю я на панель с цифрами.

Я была бы не прочь, чтобы лифт остановился и сюда зашла толпа людей, но нет: мы с Максвеллом едем одни.

– Детка, я действительно жалею о том, как поступил.

– Тебе Алан речь написал или ты сам придумал? – сложив руки на груди, упрямо смотрю на него. – Неужели у тебя все настолько плохо, что ты пытаешься удержаться на плаву всеми возможными средствами?

– Ты думаешь, я хочу быть с тобой только из-за рейтингов? – Брайс пытается изобразить искренние изумление и обиду, но выглядит так, словно у него что-то защемило.

– Я в этом уверена. Послушай меня, Брайс. Мы отправимся в тур вместе, ты можешь пытаться вешать мне лапшу на уши и строить из себя жалкое подобие рок-звезды, но предупреждаю: держись от меня подальше.

– Ты же не любишь его. Ал, я прекрасно знаю, что ты делаешь.

Наконец двери лифта открываются.

– Ты слишком много о себе возомнил, Максвелл. Мой мир не крутится вокруг тебя, и я живу так, как мне хочется. Да, сейчас ты добился своего, но это всего лишь музыка.

– Мы оба знаем, что если от этого будет зависеть твоя карьера, то ты вернешься ко мне, – самоуверенно заявляет он.

– Моя карьера никак не связана с тем, с кем я сплю. И если на то пошло, то поверь, приблизишься ко мне хоть на дюйм – пострадает не только твоя репутация, – демонстративно опускаю взгляд на нижнюю часть его тела. – А мы оба знаем, насколько сильно ты об этом заботишься. Обратись к Алану, он подскажет тебе самый выгодный вариант.

* * *

– Господи! Ты меня напугала! – восклицаю я, зайдя в комнату.

Рэйчел сидит на полу в моей гардеробной и держит в руках старую коробку из-под обуви. Она растерянно смотрит на меня и, поднявшись, выходит в центр комнаты.

– Что ты там делала? – спрашиваю я, не спуская взгляда с коробки у нее в руках.

– Хотела взять у тебя какие-нибудь туфли и наткнулась на это, – открыв крышку, она вытаскивает несколько фотографий. – Не знала, что ты их хранишь.

Она с улыбкой смотрит на снимок: на нем запечатлены мы всей семьей. Совсем маленькая Рэйчел у меня на руках, по бокам от меня сидят братья, а родители стоят, обнимая нас за плечи.

Сев рядом с сестрой, беру фото.

– Иногда я вспоминаю, как, когда мы были маленькими, самой большой проблемой было то, что все вкусное отдавали тебе, – толкаю я ее плечом.

– Ага. Ты всегда требовала свою половину, – бормочет она.

– Нет. Я убирала ее в холодильник, а потом отдавала тебе, потому что ты всегда сразу все съедала, а позже хотела еще.

Сестра удивленно смотрит на меня.

Уже с детства Рэйч брала все, что только могла, пусть это и ограничивалось едой.

– Этот снимок не должен лежать в коробке, – она подходит к моему зеркалу и вставляет фото в небольшой проем. – Чтобы ты не скучала, когда я съеду.

Вернувшись на место, она кладет голову мне на плечо.

– Как съемки? – спрашиваю я.

В последнее время сестра стала совсем не похожа на себя. Если раньше, стоило ей переступить порог дома, как она что-нибудь кричала, то сейчас иногда непонятно, в комнате она или нет. Она уходит рано утром и, придя поздно ночью, сразу ложится спать.

– Да все отлично. Отсняли сегодняшнюю сцену с первого дубля. Можешь мной гордиться, – ее голос звучит ровно.

– Тогда почему ты так спокойно об этом говоришь?

Она отстраняется от меня, подбирает под себя ноги и с интересом смотрит на меня.

– Лучше расскажи, чего хотели продюсеры.

В чем