— Никто, абсолютно никто не возвращается с этих войн, — тяжело дыша, продолжал Гален. — Каждую осень сюда привозят Избранных, несколько недель обучают, а потом снова грузят на торусков. Нас должны отвезти в какое-то место под названием Энлунд, где состоится битва.

— А потом?

— Потом... потом мы умрем.

Pea покачала головой.

— Сущая бессмыслица. Ты говоришь, что война идет больше ста лет?

— Больше четырехсот, если верить мечу, — ответил Гален.

— Это невозможно! Мы воюем? С кем и зачем? Столько лет, столько погибших — и до сих пор никто не победил? — Pea говорила все более взвинчено, едва поспевая за ходом своих мыслей. — И на обучение воинскому искусству отводится всего несколько недель? Ерунда! Даже самым упорным воинам на это требуются месяцы, не говоря уж о группе... о группе...

— Группе кого, Pea? — поинтересовался Гален.

Pea замолчала на миг, задумавшись над собственными словами. Потом посмотрела в глаза Галену и ответила:

— Группе людей, сознания которых коснулось нечто непостижимое. А может, не только коснулось, но и искалечило его.

— Но нас и вправду готовят к войне! — убежденно проговорил Гален, показывая на арену.

Две следующих группы уже вышли на окровавленный песок и обменивались ударами.

— Да, но к какой войне? Ты только взгляни на них! — сказала Pea раздраженно. — Послушай, Гален, мы с Маддоком родом из селения на северном берегу Драконьей Глуши. Мой отец служил в тамошнем гарнизоне. Вы, родившиеся на берегу Чебона, мало знаете о тех краях. Иногда головорезы с Ворднары, набравшись наглости или с перепоя, являются в залив Индрахолм и нападают на наши деревни. С позволения Пир у нас есть свои гарнизоны, которые отбрасывают рейдеров обратно в море, пока те не протрезвеют и не оставят нас в покое. Я видела, как тренируются воины этих гарнизонов, Гален, видела, как они сражаются. Все это, — она махнула рукой в сторону арены, и ей пришлось кричать, чтобы ее можно было расслышать за воплями толпы, — полная чепуха! Нас обучали только самым элементарным приемам! Некоторые из них кажутся сложными, но в бою от них мало толку. Все эти трюки годятся только для труппы бродячих артистов, но не для настоящего боя. Может, меч тебе солгал?

— Не думаю, — ответил Гален, покачав головой. — Он злой, но кажется вполне искренним... И чем это я занимаюсь, право слово? Убеждаю тебя в правдивости моего меча. Наверное, я и впрямь свихнулся.

Маддок, спокойно сидевший рядом с Pea, внезапно повернулся к ним. Глаза его были ясными и осмысленными.

— Нет, Гален, ты не свихнулся, просто ты думаешь не так, как другие, и знаешь то, чего они не знают. Ты всю жизнь видел, трогал и познавал реальность, но ты ошибался, вот и все. Все мы ошибались. То, что казалось нам истинным, было просто метафорой. Мы жили во сне, в прекрасном сне, но теперь сон и реальность переплелись, и кому-то из них суждено проснуться.

— Метафора? Pea, о чем он говорит?

— Не знаю, — ответила Pea. — Маддок, ты меня слышишь?

— Конечно, я слышу тебя, Pea. — Маддок ласково улыбнулся. — Я так по тебе соскучился, что решил прийти и навестить вас обоих.

— Да, муж мой. — Pea, улыбаясь, прильнула к его груди. — Я тоже по тебе скучала.

Маддок нежно ее обнял.

— А я по тебе, любимая. Но у меня мало времени, а я хочу все объяснить прежде, чем проснусь.

Гален нахмурился. О чем говорит этот безумец? Pea кивнула и нехотя отодвинулась.

— Маддок, о чем ты?

Старик улыбнулся в лохматую бороду.

— Мне обязательно надо побеседовать с Галеном. Мы теперь закадычные друзья! Мы вместе прошли по кровавым полям. Я был там, когда Гален избрал Круг братьев, выкованный его волей, и теперь эти воины называются Секретным кругом братьев, выкованным...

— Да-да, мы поняли, — нетерпеливо перебил Гален.

— Разумеется, — тут же кивнул Маддок. — Еще раз извини за такое название, Гален. Я все еще пытаюсь придумать что-нибудь получше. Такое длинное вряд ли многие запомнят.

— Послушай, — Гален наклонился к нему, чтобы за ревом толпы его не мог услышать никто, кроме собеседника, — тех воинов создала крылатая женщина, а не я! И это было во сне, а не здесь.

— Конечно, так и есть, — вежливо улыбнулся Маддок. — Здесь метафора, там реальность.

Pea удивленно приподняла брови.

— Что? — Гален недоуменно покачал головой.

— Силы заката связаны с этим миром, Гален, — сказал Маддок спокойно и не спеша, будто объясняя что-то неразумному ребенку. — То, что происходит там, — это метафора того, что творится здесь. Это перевод значений и символов. Ты дал крылатой женщине набор символов, а она в ответ дала тебе другой, и силы заката наделили эти символы могуществом. Значения этих символов в нашем мире — часть языка, связанная с метафорой.

— Что такое метафора? — спросил Гален, все еще не понимая.

— Метафора — это вроде... Метафора — это вроде... — Внезапно Маддок начал хихикать. — Здорово сказано, Гален! Метафора — это вроде!

Гален встревожено поглядел на Маддока. Pea потянулась к нему.

— Маддок! Пожалуйста, успокойся!

Маддок встал. Он хохотал все громче и громче и вдруг закричал, перекрывая голоса воинов вокруг.

— Метафора — это вроде! Метафора — это вроде! Метафора — это вроде!

Вскоре некоторые люди в толпе присоединились к нему, распевая во все горло:

— Метафора — это вроде! Метафора — это вроде!

— Pea! Останови его! — крикнул Гален.

— Маддок! Маддок, пожалуйста, перестань! Ну пожалуйста! — Pea отчаянно тянула безумца за руку. — Гален, помоги! Мне его не остановить! Монахи уже обращают на нас внимание! Помоги мне!

Гален видел монахов Пир на верхних скамьях над ареной; у каждого из них был посох с Оком Васски. Гален слишком хорошо понимал, что случится, если Око будет обращено к нему. Он уже чувствовал, что монахи начинают подозревать неладное.

Оттолкнув Pea, он схватил Маддока за рубашку и занес сжатый кулак.

И тут его оглушил дикий гвалт. Все мечи в руках сражающихся Избранных что-то ему кричали. Перед глазами Галена вспыхнули разноцветные пятна, а потом он провалился в бездонный темный колодец.

За моей спиной высятся башни Цитадели Васски. Они мне хорошо знакомы, хотя сейчас сильно изуродованы. Их камни едва держатся, и башни эти куда ниже, чем запомнились мне. Их окна и двери остались такими же, как раньше, но все равно башни выглядят не так величественно, как прежде. Сам Храм теперь имеет только два этажа, он сильно покосился.

Я прохожу мимо небольших домов, неся длинные выбеленные бревна, и по очереди подпираю каждое из строений. Стены города тоже грозят обвалиться, поэтому я тороплюсь подпереть и их.