– Их там не больше десятка, – прикинул Домашня. – Не столько воюют, сколько работать мешают. Сейчас мы их…

Воевода набрал в легкие побольше воздуха, но тут Викентий схватил его за руку:

– Даже не думай, сварожич.

– Да чего там думать? – не понял воин. – Прижмем к реке и перебьем! Нас вдвое больше!

– Слишком очевидно, – покачал головой бог войны. – Твое решение напрашивается само собой. Там наверняка какая-то ловушка.

– И чего теперь? Ждать вечера? Или пока у них стрелы не кончатся?

– Нет, используем наше секретное оружие. А ты держись на краю чащи и действуй по обстоятельствам.

– Какое оружие?

Великий Один громко и презрительно хмыкнул, дважды ударил себя кулаком по кирасе, поднялся и побежал в лес.

Лесовики прекратили баловство и принялись метать стрелы всерьез – быстро, точно, сразу с нескольких сторон. От одних Викентий прикрылся, другие прошли мимо, несколько ударило по броне, оставляя в кожаной кирасе глубокие выбоины. Великий Один вскочил на вывернутую ветром сосну, с нее подпрыгнул еще выше, выхватил из петли боевой молот и метнул в темную ель, в просвет меж ветвей, из которого вылетали стрелы. Послышался чавкающий удар, короткий предсмертный стон. Бог войны, приземляясь, кувыркнулся по мху, гася инерцию, вскинул руку, призывая оружие. Ощутил движение позади, перекинул щит за затылок. Раздались два громких удара. Еще одну стрелу, летящую в лицо, Викентий, приподнявшись, принял в грудь, в кирасу, метнул молот навстречу. Тот с длинным трещащим звуком проломился через ветви бузины – и из кустарника раздался крик боли.

– Есть! – выдохнул бог войны и тут же отпрыгнул в сторону.

В такой схватке на месте стоять нельзя, мигом стрелу схлопочешь. Поэтому он пригнулся, вытянул руку за молотом, снова отбежал. В воздухе прошелестели острые, как стекло, кремниевые наконечники – но мимо, мимо.

Рукоять оружия легла в ладонь. Великий Один подпрыгнул, метнул:

– По-оберегись!

Послышался гулкий удар, треск, шум падающих веток, злобная ругань. Но – не болезненная. Значит, он промахнулся.

Викентий поймал вернувшийся боевой молот, сделал глубокий вдох, выдох, выпрямился во весь рост, развел руки:

– Так и не попадете, мазилы?

Сразу в нескольких местах поднялись лесовики с уже натянутыми луками.

– Вот хрень! – Бог войны метнул молот, тут же закрылся. Две стрелы засели в щите, третья вошла ему точно в рот и вылетела сквозь щеку. Зато одному из лучников молот врезался в грудь. Очередным лесовиком меньше. Викентий призвал оружие обратно, сплюнул кровь и громко спросил: – Продолжим?

Внезапно лес зашелестел, зашевелился, зарычал, захрипел, ринулся на воина сразу со всех сторон, и храбрый Один радостно захохотал, ощущая, как вскипает кровь в жилах:

– Ну наконец-то!!!

Он крутанулся, окантовкой щита сбивая падающих сверху рысей, отмахиваясь молотом от волков, ловя на умбон росомах. Крутанулся, расшвыривая насевших со всех сторон оборотней, метнул молот в голову крупного медведя, увернулся от прилетевшей из ельника стрелы. Оборотни взревели и опять ринулись со всех сторон разом. Викентий закрылся с одной стороны, ударил в другую, отклонился от клацнувших у самого лица челюстей, ощутил, как проскрежетали по кирасе рысьи когти.

– Плотнее держимся! Щиты! Руби их, руби!

Напор на бога войны ослабел, оборотни стали оглядываться на смело напирающих славян, злобно рычать, крутиться.

Только теперь стал полностью ясен план оборотней. Лесовики надеялись заманить славян глубже в лес, а потом выскочить из укрытий и напасть сзади, зажать между зверьми и лучниками. Куда ни повернулись бы лесорубы, им в спину могли безопасно вонзать клыки оборотни или пускать стрелы лесовики. Но теперь, когда засада была обнаружена, в ловушке оказались сами хищники: с одной стороны им угрожали топоры сварожичей, с другой – смертоносный молот бога войны.

За спиной Викентия раздался протяжный вой, стремительно скользнула серая тень, распласталась в воздухе. Бог войны быстро повернулся на звук, вскинул щит – и сильнейший толчок сбил его с ног, отшвырнув на несколько шагов. Викентий приподнял деревянный диск, из-под него метнул молот в нежданного врага – но тот уже снова взметнулся, уходя из-под удара и атакуя сам. Могучий Один ударил встреч окантовкой – зверь принял удар на передние лапы, а задними – рванул когтями его ноги чуть ниже латной юбки, разрывая штаны и плоть под ними, прыгнул вверх, переворачиваясь в воздухе. И в тот миг, когда молот вернулся в ладонь, замкнул клыки у Викентия на предплечье. Бог войны едва успел отдернуть руку, но в клыках осталась часть рукава, а на коже появились глубокие кровавые борозды.

– Вот хрень… – Один дернул молотом, отвлекая внимание, и тут же врезал волку окантовкой. Оборотень отлетел на несколько шагов, мигом вскочил на лапы. Зарычал, глядя Викентию в зрачки. На его шее раскачивался серебряный амулет с янтарной вставкой в середине.

Бог войны встал, призывно ударил молотом по щиту. Волк прыгнул.

Викентий попытался встретить его окантовкой – зверь ловко вцепился в край, вырывая оружие из руки, но когда воин попытался размозжить ему голову – в последний миг разжал челюсти, и удар молота пришелся в край диска, превращая древесину в щепу, волк же опять вцепился воину в ногу, порвав голень и только каким-то чудом не раздробив клыками кость. Отскочил, пошел по кругу.

Краем глаза молодой человек заметил, что все прочие поединки замерли, прекратились. И сварожичи, и лесовики с напряжением наблюдали, чем закончится схватка богов.

Викентий повел плечами, резко метнул молот. Зверь рванулся вперед, уходя из-под удара, вскинул лапы, готовясь встретить толчок окантовкой, но в последний миг Один резко отвел щит и ударил волка по ребрам кулаком. Тот закрутился, отлетая, а бог войны поймал свой молот и метнул следом.

В этот раз железо с хрустом врезалось в кости оборотня. Волк отлетел еще дальше, кувыркнулся и – оказался высоким худощавым пареньком с татуировкой коловрата на груди. Паренек сделал несколько шагов, мгновенно и полностью исцелившись от ран. Вдруг кувыркнулся и прыгнул вперед уже в обличии волка.

Бог войны повернулся встреч – но стремительная тень промелькнула уже за его спиной, рванув мясо с ноги чуть выше колена. Один повернулся – и снова опоздал. Пока он смотрел вниз, серая тень клацнула его за плечо, унеся в клыках еще кусок плоти. И снова шелест, прыжок. Викентий стремительно упал на колено, полностью скрываясь за щитом, и с разворота махнул молотом себе за спину.

Богу войны повезло, он угадал. Молот врезался волку с амулетом в грудь, отшвырнул на десяток метров. Окровавленный оборотень бухнулся о хвойную подстилку, перевернулся… И пошел дальше на человеческих ногах, подергивая плечами и крутя головой. Закашлялся.

– Как ребрышки, псина? – насмешливо спросил его Викентий.