Около полудня бог войны, отложив весло, не спеша и с удовольствием пообедал двумя язями, зачерпнул запивку из-за борта, сладко потянулся:

– Какой изумительный мир! Обычная речная вода на порядок чище самой фильтрованной воды из самого чистого водопровода. Я силен, как тяжелый танк, и так же неуязвим. Мне есть с кем сражаться, у меня вдосталь прекрасных женщин. Если бы еще удалось где-нибудь надыбать хороших собутыльников и нормальное пиво, я был бы счастлив! Я почти в раю! Странно, что Любый, похоже, чем-то недоволен. Он вписался в здешнюю жизнь еще лучше меня, у него есть собственный народ. Практически собственная страна!

Великий Один подхватил весло и с силой вогнал длинную широкую лопасть глубоко в воду. Долбленка буквально подпрыгнула и понеслась вперед со скоростью хорошей моторки. Однако надолго молодого человека не хватило. Не потому, что устал, а просто неторопливое скольжение по реке доставляло богу войны куда большее удовольствие.

Солнце катилось дальше по небосклону, то скрываясь за облаками, то выглядывая обратно, ветер качал кроны и шелестел камышами, волны с шелестом пробирались сквозь прибрежную траву, накатывались на песок длинных отмелей, громко плескались о редкие крупные валуны.

Перед сумерками путник доел последнего язя, пересел немного вперед и откинулся на спину. Вытянулся во весь рост, готовясь ко сну. И тут в борт тихонько постучали:

– Гребешок-гребешок, ты меня слышишь? Гребешок-гребешок, отзовись!

– Кто здесь? – приподнялся Викентий.

Внезапно из воды резко, почти до пояса, выдвинулась полуголая девица и попыталась обхватить его за шею. Бог войны, больше привыкший к опасностям, чем к ласкам, резко отпрянул, уворачиваясь, и странная гостья промахнулась, плюхнулась обратно в воду. Великий Один торопливо схватился за весло и погнал широко качающуюся с борта на борт лодку к берегу. Испугался он, понятно, не странной дамочки и не возможного купания – а того, что если лодка перевернется, уйдут на дно и снятый в дорогу доспех, и скромный запас провизии. Но оказавшись на отмели и затянув долбленку далеко на берег, Викентий вернулся к реке. Призывно раскинул руки:

– Кто здесь?! Кто меня искал?! Вот он я, ау-у!

– Это ты нашел мой гребешок? – Плеснули волны, выпуская на берег широкобедрую девушку лет двадцати пяти, с непропорционально огромной грудью и толстенной соломенно-желтой косой. – Верни мой гребешок, добрый молодец. Чего угодно взамен не пожалею…

– Так уж прямо и «чего угодно»? – Молодой человек откровенно погладил девушку по бедру, однако та ничуть не смутилась… Что было отнюдь не удивительно для женщины, в таком виде знакомящейся с парнями. И потому Викентий, не тратя времени на тупые этические терзания, просто скинул одежду, поцеловал мокрую гостью в холодные губы и опрокинул на песок. Без предисловий вломился в беззащитное лоно. Гостья раскинула руки, полуопустила веки, сладострастно застонала, тоже не вдаваясь в суеверия любви, морали и ритуалы прелюдий. Грубая животная страсть быстро двигалась к своему пику, когда вода снова громко всплеснула, и послышался вкрадчивый голосок:

– И где тут мой гребешок? Гребешо-о-ок…

Новая гостья выглядела куда стройнее, была чуть ниже ростом, имела темные волосы и ярко-розовые соски… И тоже разгуливала нагишом.

– Верни его мне… – Острые ноготки впились в плечи молодого человека. – Мой гребешок…

– Какой сюрприз… – Викентий засмеялся, приподнимаясь, подтянул ноги, сел на колени, сцапал новую гостью, перехватил за бедра, поднял и посадил себе на плечи, затем стал быстро и часто покусывать ее бедра с внутренней стороны. Темноволосая девушка застонала и вцепилась пальцами в его волосы. Этот стон стал последним толчком, который скинул молодого человека с вершины наслаждения в пропасть безумного горячего удовольствия, взорвал алой испепеляющей страстью. Великий Один откинулся назад, на спину. Куснул красотку еще несколько раз и…

– Мой гребешок… Где-то здесь мой гребешок… Кто-то здесь нашел мой гребешок…

Эту гостью он не увидел – но ощутил ее прикосновения, ее ласки, и плоть бога войны мгновенно откликнулась на этот призыв. Волны сладкого наслаждения опять раскатились по его телу, пальцы черноволосой красотки едва не вырвали его волосы, она взвыла, изогнулась дугой и опала безвольным осенним листком. Теперь Викентий увидел сидящую на нем красотку – а также услышал плеск воды и звонкие голоса:

– Гребешок, гребешок… Где мой гребешок?

Кажется, голосов было сразу три.

«Будет долгая ночь…» – в сладком предчувствии улыбнулся Викентий, и его уста замкнул чей-то крепкий, жадный поцелуй.

Он ласкал женщин одну за другой, кого-то целовал, кого-то покусывал, с кем-то сливался воедино, и снова целовал, взрывался страстью, ласкал, и снова взрывался, пока первые солнечные лучи не спугнули ночных красавиц.

– Обалдеть… – выдохнул бог войны, отдыхая на песке. – Ай да лесовик, ай да подарочек! Даже не представляю, чем можно расплатиться за подобное подношение… Охренеть какая ночь! Чем же я так впечатлил Любого, что он обрушивает на меня все удовольствия мира?

Молодой человек поднялся, не спеша оделся. Раскрыл подсумок, достал гребешок. Рассмотрел со всех сторон.

– Ну надо же! А ведь я мог его отдать, если бы вторая милашка появилась хоть чуточку позднее. Просто бы подарил за ночь любви, раз женщина просит. Как я мог предположить, что этот гребень возбуждает страсть всех баб в округе?! Любый тоже умник, любитель сюрпризов! Хоть бы предупредил! Я ведь действительно мог его отдать… Но уж теперь-то я не сваляю дурака… Вот так подарок!

Бог войны столкнул лодку на воду, сел внутрь, в несколько гребков выскользнул на стремнину. Там позавтракал парой рыбешек из связки… Сладко зевнул и откинулся на спину. После бурной ночи ему требовалось хоть немного поспать. По счастью, река сама делала за него главную работу – несла путника к ближнему городу. И потому от Викентия требовалось только выгребать обратно на стремнину каждый раз, когда ощущался толчок от удара бортом в берег или слышался шелест камышей, в которых застревала долбленка.

К обеду бог войны восстановил силы, для разминки несколько часов греб, ближе к вечеру умял еще пару рыбешек. А потом… Потом на краю борта появились тонкие пальчики, следом внутрь заглянули большие глаза с длинными черными ресницами:

– Где-то здесь мой гребешок. Мой чудесный потерянный гребешок.

– Этот вопрос лучше всего обсудить во-он на том пляже! – указал на остров посреди реки великий Один, стремительно погнал лодку туда и вытащил ее на берег. И почти сразу вслед за ним на пляж вышли две русоволосые обнаженные чаровницы с тонкими руками, маленькими девичьими грудями, узкими бедрами и длинными стройными ногами.

– Отдай мой гребешок, добрый молодец, – томно попросили они. – Кому из нас ты отдашь гребень? Что ты за него желаешь?

– Почему обязательно одной из вас? – сбрасывая одежду, удивился молодой человек. Он поцеловал одну, обнимая за бедра другую, приласкал грудь первой, крутанулся, опрокидывая сразу обеих и опускаясь рядом, поцеловал животик одной, огладил ножки другой, добрался до лона тут, скользнул к нему там, и вскоре над островом зазвучали протяжные стоны сладострастия.