– Уже как новые, – угрюмо ответил ему голый лесовик. Снова кашлянул, спросил: – На что ты надеешься, чужак? Ты думаешь, если мы перестали трогать ваши деревни, если не хотим лишней крови, то можно вламываться в самое сердце наших земель и ставить здесь свои заставы?! Ты думаешь, мы испугаемся новых смертей и не истребим вас всех? Убирайтесь отсюда немедленно, или мы порвем твоих людей в клочья! Это наша земля!

– Да хрен тебе! – ударил молотом по щиту Викентий. – Это русская земля! И мы никуда отсюда не уйдем!

– Парень, ты дурак? – хмыкнул оборотень. – Оглянись вокруг! Какие русские? Откуда? В этом мире нет русских! Есть славяне, потомки Сварога, есть скифы, дети змееногой Табити, есть мы, рожденные лесом. Есть варяги, северные торгаши. Но никаких русских тут нет.

– Ты врешь, оборотень! – взвился Викентий. – Я славянин, прямой потомок Сварога, рожденного здесь, среди этих рек! Сто поколений моих предков обитали на этой земле! И я русский!

– Посмотри сюда, – указал себе на грудь оборотень. – Ты видишь этот коловрат? Видишь эти руны? Это знак моего, истинно арийского народа! Мои предки родились здесь, произошли от этих деревьев, этой травы, этих зверей, мы плоть от плоти этих лесов. Сто поколений моих предков обитали здесь, на этой земле! И это я – русский!

– То есть мы пришли сюда поспорить о русскости? – опустил боевой молот Один. – Забавный поворот. Тогда скажи-ка мне, истинный ариец, а штаны у тебя есть?

– Зачем тебе?

– Есть время для битвы, есть время для пьянки, – развел руками бог войны. – Я так мыслю, хватит на сегодня крови. Вы доказали свою доблесть, мы показали свою. Вы оказались истинными воинами, мы тоже не дети. Так неужели храбрым мужчинам не о чем поговорить, сидя у общего костра? Хоть узнаем немного друг друга, прежде чем кишки наружу выпускать. Сегодня повеселимся, а драку продолжим завтра.

– Ты серьезно, сварожич? – засомневался оборотень с амулетом.

– Если мужчины не научатся пожимать друг другу руки после поединка, лесовик, этот мир вымрет! Ибо мы станем резать друг друга до тех пор, пока не останется только кто-нибудь один. Или О́дин. Есть время войны, есть время мира. Нужно уметь останавливаться! Разве мы с тобой не люди чести? Разве не можем доверять друг другу? Все, объявляю перемирие! – И бог войны опустил боевой молот в петлю на поясе. – На закате ждем вас у наших костров, люди леса!

Оборотни немного постояли и вдруг все разом отвернули в стороны и растворились в лесу.

– Ты полагаешь, это правильно, великий? – неуверенно произнес, подойдя ближе, Домашня.

– Главный оборотень только что тремя фразами рассказал мне об этом мире больше, чем я узнал за все лето, – тихо ответил бог войны. – Хочу поболтать с ним подольше. Да и вообще… Врага нужно знать поближе. Чего он хочет, что любит, на что надеется? Посмотреть в глаза, пожать руку. Раз уж мы воюем, нужно воевать по правилам чести, не превращать противостояние в крысятник. Если ты пожал руку противнику, будет куда меньше шансов, что он сотворит какую-нибудь гнусность. Добьет тебя раненого или сожжет живьем детей.

От подобного предположения Домашню аж передернуло, и он торопливо проговорил:

– Лесовики никогда не добивают раненых! И отпускают сварожичей из захваченных селений.

– Вот видишь, – кивнул Викентий. – За одно это они уже достойны уважения. Нужно встретиться. Иногда самые крепкие друзья получаются из недавних смертных врагов. Пошли в крепость.

Викентий не был особо уверен, что оборотни откликнутся на его призыв, однако все равно приказал приготовить лучшее угощение, подготовить место для пира. Сварожичи, следуя своим традициям, сложили валежник для четырех костров, место между ними застелили в три слоя циновками, сплетенными за минувшие дни из местного камыша. Когда солнце стало клониться к закату, поднесли к валежнику огонь. Пламя быстро поднялось – и почти сразу из леса появились три десятка одетых в меха молодых мужчин.

Бог войны легко узнал высокого, темноглазого, черноволосого и остроносого лесовика, более тощего, чем остальные, шагнул ему навстречу, протянул руку:

– Рад видеть вас у нашего очага, воин!

Тот помедлил в раздумье, и Викентий вскинул подбородок:

– Ну же, оборотень! Это ведь на мне четыре рваные раны, а на тебе ни царапины. Но я признаю, что схватка была честной, славной. Ее будет не стыдно вспомнить в старости и рассказать о ней своим детям! Так давай пожмем руки, как полагается закончившим бой мужчинам. Или ты сомневаешься в моей честности?

– Мне тоже изрядно досталось, – признал лесовик, глубоко вдохнул и вложил в протянутую ладонь свою.

– Прошу, – показал на расстеленные циновки Викентий.

– Мы потеряли в этом бою трех друзей, – сказал лесовик, не спеша принять приглашение.

– Это были храбрые люди! – громко ответил бог войны. – Они знали, на что шли во имя своего рода! Они не дрогнули перед лицом смерти! Почет им и уважение. Выпьем за них! Светлая память воинам!

Викентий оглянулся на славян, виновато развел руками:

– К сожалению, чтобы помянуть, у нас нет ничего, кроме воды.

– Не печалься, сварожич, мы более запасливы. – Гость снял с пояса небольшой бурдючок, вынул пробку, плеснул чуток содержимого на траву: – Да будут духи милостивы к нашим братьям и да станет наш лес для них хорошим домом!

Оборотень отпил и протянул флягу Викентию.

– Вечная память храбрецам, не жалеющим живота своего за отчую землю! – приподнял бог войны флягу и сделал пару глотков. Внутри оказалось какое-то терпкое ягодное вино.

Примеру своего вожака последовали остальные гости. Выпили за своих друзей, протянули фляги славянам – и те тоже почтили память павших врагов. Стена отчуждения наконец-то ослабла, желания вцепиться друг в друга у гостей и хозяев не осталось. Главный оборотень вскинул руку:

– Мы принесли угощение для пира. Бочонок меда и двух уже освежеванных кабанов. Их осталось только посолить и водрузить над огнем.

– Отличное известие! – обрадовался Викентий. – Домашня! Надеюсь, у нас найдется пара вертелов для столь ценного подарка?

– Сделаем, великий Один!

– Великий Один? – изумился гость. – Скандинавский бог среди славян?

– Попав в этот мир, я поленился менять прозвище, – пожал плечами бог войны. – Так что скандинавов тут еще нет, а Один уже имеется. А ты, если не ошибаюсь, и есть тот самый знаменитый Любый, прародитель оборотней?

– Я не породил детей небесных духов, сварожич, – покачал головой гость. – Я лишь разбудил их способности. Наши роды ведут свое происхождение от исконного корня здешних лесов, от здешних волков и рысей, медведей и оленей, росомах и зубров. Что же удивительного в том, что в душе каждого из нас сохранился облик предков, к каковому мы можем вернуться по сильному своему желанию?

– Это круто, Любый. Честно говорю: я восхищен! Даже не представлял, что такое волшебство возможно в реальности!