Гоголя заинтересовало, каким образом, по его сведениям, рядовой пенсионер-геолог так уверенно и спокойно пересекает зоны контроля и по-приятельски кивает работникам службы безопасности. Первая же попавшаяся ему на пути зеркальная витрина объяснила этот непонятный феномен. Зеркало не отражало лицо Маховикова. Каждый из работников порта видел только то лицо, которое должен был увидеть, и без дальнейших вопросов подчинялся любым требованиям.

Провожатый открыл одну из неприметных дверей с надписью «Служебный вход», и они двинулись по совсем уже закрытой территории в вотчине таможенников и пограничников. Впрочем, и здесь их тоже встречали и провожали взглядами с должным уважением и пиететом.

Генералу стало грустно. Многие годы своей службы он положил на то, чтобы сохранять государственную тайну, не допускать посторонних лиц на территории, где им не только нечего делать, но даже крайне противопоказано, как с точки зрения получения неположенной разглашению информации, так и сохранения здоровья, поскольку охрана в ряде случаев могла, не задавая вопросов, стрелять на поражение.

Маховиков уловил эмоциональную волну Гоголя.

– Не расстраивайтесь, Пётр Сергеевич. Эта сфера деятельности тоже находится под контролем, и лишние люди тут не прогуливаются.

Гоголь хотел спросить, под чьим это контролем находятся спецзоны, но воздержался.

Тоннелями и переходами они прошли на таможенный склад временного хранения, и Маховиков уверенно остановился у небольшой груды ящиков и баулов, явно негабаритных размеров. Рядом тут же вырос работник таможни, молчаливо ожидая указаний.

– Этот груз должен быть доставлен на борт, уходящий на Вашингтон? – спросил он.

– Так точно. Таможенный досмотр груз прошёл. Я должен доставить его на борт ровно через час, – доложил инспектор.

– Документы. – Маховиков протянул руку, и таможенник вложил в неё папку с бумагами.

Перелистав содержимое папки, появившийся неизвестно откуда руководитель ткнул пальцем в один из документов.

– Через пятнадцать минут этот груз должен находиться в малом досмотровом зале. Владельца груза попросите пройти туда же.

Таможенник вытянулся и кивнул.

– Пойдёмте, Пётр Сергеевич, надеюсь, эксперт уже на месте, – пригласил Маховиков и вновь двинулся без подсказок к известной ему цели.

Гоголю ничего не оставалось делать, как проследовать за своим проводником в малый досмотровый зал.

Ждали они недолго. Буквально вслед за ними на тележке двое грузчиков вкатили ящик размером примерно метр на метр. Груз сопровождали трое таможенников. Из другой двери в помещение вошли таможенник и человек среднего роста худощавого телосложения с пронзительными чёрными глазами. Судя по одежде, это был иностранец, что тут же было подтверждено акцентом, когда он заговорил:

– Я бы хотел узнать, в чём дело, господа?

Его глаза перебегали с одного присутствующего на другого, пока наконец не остановились на Маховикове и больше не отрывались от него.

– Это ваш груз? – спросил старший таможенный инспектор, указывая на ящик, плотно обмотанный широкой жёлтой клейкой лентой, перетянутый стальным тросиком и опечатанный свинцовыми таможенными пломбами.

– Возможно, – ответил иностранец.

– Имейте в виду, процедура проверки записывается на плёнку и проводится в присутствии понятых, – он указал на двух скромно сидевших в стороне граждан, – при эксперте Панкове Сергее Фёдоровиче. Проводящий процедуру повторного досмотра Дорохов Юрий Всеволодович, это я.

– На каком основании проводится повторный досмотр?

– Представьтесь, пожалуйста, – невозмутимо потребовал таможенник.

– Я гражданин Соединенных Штатов Америки Стив Вилсон.

– Господин Вилсон, это ваш груз? – повторно спросил Дорохов.

– Он похож на мой груз, но с внешней стороны я не могу сказать об этом наверняка.

– У вас есть декларация на сданный вами груз?

– Да.

– Покажите её, пожалуйста.

Джонелли открыл находящийся с ним кейс и, повозившись внутри, вынул и протянул бланк таможенной декларации.

Дорохов, держа в каждой руке по бланку, тщательно изучил документы, а потом склонился над грузом.

– Господа присутствующие и понятые, прошу внимания, – произнёс он. – Оба бланка декларации имеют один и тот же номер, и этот же номер нанесён на клейкую ленту, не имеющую повреждений. Прошу в этом убедиться. Также прошу убедиться, что свинцовая печать таможни не имеет повреждений. Прошу вас первым, господин Вилсон.

Когда все убедились в озвученном таможенником и отодвинулись от груза, Дорохов продолжил процедуру:

– Считаете ли вы, господин Вилсон, что именно этот груз вы сдали на хранение таможне и везёте с собой?

– Да, это так.

– Что находится в этой упаковке? – спросил Дорохов.

– Я геолог-любитель, – пожал плечами Джонелли, – смотрел вашу страну. Мне понравился один камень, и я решил взять его с собой. Что, это запрещено?

– Вы утверждаете, что под этой упаковкой скрывается обыкновенный камень?

– Да, он должен быть там, – раздражённо проговорил иностранец. – Вот вам справка из института геологии. – Он вновь полез в свой кейс и, вынув, протянул лист бумаги таможеннику. – В ней говорится, что камень не представляет интереса для России, указаны его размеры. Институт не возражает его вывозу.

Дорохов внимательно прочитал бумагу, передал её на ознакомление понятым и эксперту и потом вежливо вернул владельцу.

– Таможенные органы России хотят провести повторный досмотр груза, что не противоречит нашему законодательству.

– Я протестую! – почти прокричал Джонелли.

– Это ваше право, и ваше мнение будет отмечено в протоколе досмотра, – ответил таможенник. – Вскрывайте, – отдал он приказ грузчикам.

– А что здесь делают эти господа? – Джонелли указал на безмолвно стоящих несколько в стороне Гоголя и Маховикова. – Я требую их удаления.

– Эти господа не участвуют в досмотре и находятся здесь с моего разрешения. Они не покинут помещение. Единственное, что я могу для вас сделать, если вы будете настаивать, – внести их данные в протокол досмотра как присутствующих.

– Я не настаиваю, – ответил Джонелли.

– Вот и прекрасно. Ребята, начинайте, – вновь отдал команду Дорохов, так как отвлечённые спором грузчики ещё не приступили к работе.

В одно мгновение острые плоскости кусачек срезали пломбу, и гвозди, держащие крышку ящика, завизжали, выползая из досок под силой изогнутых гвоздодёров. Крышка была снята, и все присутствующие склонились над открытой ёмкостью.

В ящике действительно лежал приличных размеров камень, дополнительно укреплённый прибитыми клиньями и поперечным брусом через весь ящик сверху.