данная покупка не оказала абсолютно никакого влияния на ситуацию. Дракенмиллер находился в своем «центре управления» по другую сторону Атлантики, возвещая о своем намерении продать несколько миллиардов фунтов стерлингов, и этот клич заставлял легионы его подражателей также заниматься продажей фунта. Банк Англии продолжал ответные действия, не осознавая, что покупка фунтов, осуществляемая банком, уже не могла ничего исправить. К 8.40 утра банк в общей сложности приобрел 1 миллиард фунтов, но курс британской валюты оставался на прежнем уровне. Десять минут спустя Ламонт доложил премьер-министру Джону Мейджору, что вмешательство Банка Англии не приносит результатов. Для защиты фунта стерлингов Великобритании придется увеличить размер процентной ставки.

К отчаянию Ламонта, Мейджор отказался «дать добро» на повышение процентных ставок. Он нес ответственность за включение Великобритании в механизм контроля валютных курсов. Он боялся, что доверие к нему упадет, если проводимая им политика окажется ошибочной; человек из его же кабинета министров мог стать его соперником. Мейджор заявил, что более свежие данные об экономической ситуации поступят в этот же день, но позже. Он попросил Ламонта не терять надежды на то, что ситуация на рынках в конечном итоге стабилизируется.

Теперь сотрудники центральных банков всего мира были готовы к немедленным действиям. В квартире Роберта Джонсона раздался еще один звонок, на этот раз из нью-йоркского отделения федерального резерва; супруга Джонсона провела остаток ночи, наблюдая за развитием кризиса, даже не зная, что в создании критической ситуации принял участие ее муж. Банк Англии продолжил покупать фунты, поскольку он был обязан это делать согласно правилам механизма контроля валютных курсов. Но банк больше не старался поднять курс валюты; его действия просто обеспечивали ликвидность Дракенмиллеру и его последователям40. С каждым часом хеджевые фонды и банки продавали все больше фунтов стерлингов Банку Англии, который был вынужден покупать валюту, девальвация которой казалась неизбежной. Великобритания возглавляла крупный перевод средств от своих настрадавшихся налогоплательщиков к армии трейдеров, раскиданных по всему миру. В 10.30 утра Ламонт снова позвонил Джону Мейджору, пытаясь убедить его повысить процентные ставки.

Пока Ламонт звонил премьер-министру, британские чиновники изо всех сил старались казаться самоуверенными. Заместитель председателя Банка Англии Эдди Джордж не стал отменять свою запланированную встречу с Дэвидом Смиком, финансовым консультантом, который также предоставлял политические сведения Дракенмиллеру и Соросу. Смик приехал в изысканное здание Банка Англии, где его встретил пребывающий в прекрасной форме Джордж, одетый на манер лондонского банкира в клетчатую рубашку и полосатый галстук. «У нас все под контролем», — бодро сказал он: в крайних обстоятельствах, которые вряд ли стоит ожидать, Банк Англии поднимет процентные ставки на 100 %, чтобы избавиться от спекулянтов. Смик удивлялся про себя, неужели Джордж не понимает, какой огромный объем денег обрушивается на Великобританию в данный момент. Начался сход лавины. И возможно, теперь ее уже не удастся остановить.

Смик собрался с духом и спросил Джорджа прямо: «А вас не беспокоит тот факт, что, возможно, ситуация зашла слишком далеко?»

Взгляд Джорджа выдавал легкое волнение. Он собирался ответить, но тут зазвонил телефон. Через минуту напряженного разговора он повесил трубку.

«Мне сообщили, что мы только что повысили процентные ставки на 200 %», — мягко проговорил Джордж — на целых 200 %. Затем он поднялся со своего места, пожал Смику руку и буквально выбежал из кабинета41.

На этот раз премьер-министр, наконец, удовлетворил просьбу Ламонта, объявление о резком повышении процентных ставок было намечено на 11.00. За несколько минут до назначенного часа Ламонт прошел в свой внешний кабинет в министерстве финансов, чтобы ознакомиться со сводками на экране агентства Reuters. Но даже после объявления о повышении процентных ставок курс фунта не изменился. Линия на экране оставалась абсолютно ровной. Ламонт чувствовал себя как хирург, который смотрит на кардиомонитор и понимает, что его пациент скончался. Осталось только отключить систему жизнеобеспечения42.

У Ламонта не было времени обсуждать выравнивание курса фунта стерлингов внутри механизма контроля валютных курсов. Процедура выравнивания потребовала бы длительной координации действий с правительствами европейских государств; но минута за минутой огромный объем средств продолжал переходить от налогоплательщиков к трейдерам. Италии еще повезло, так как ее экономический кризис произошел в пятницу, как раз перед обещавшими передышку выходными. Но теперь у края того же обрыва находилась Великобритания и, к несчастью, была еще только среда. Единственным выходом для Ламонта был односторонний вывод фунта из механизма контроля валютных курсов. Но на это требовалось разрешение премьер-министра.

Связаться с премьер-министром никак не удавалось. Ламонт попросил своих помощников периодически звонить в офис Мейджора и подчеркивать необходимость встречи Ламонта с премьер-министром, но тот все не мог его принять. В конечном итоге Ламонт вместе со своими советниками отправился к Адмиралтейству, красивому зданию эпохи короля Георга, в котором временно располагалась резиденция премьер-министра. Там им пришлось ждать по крайней мере еще четверть часа, пока Мейджор их не принял. Ламонт подсчитал, что каждые пятнадцать минут страна теряет сотни миллионов фунтов, но его начальник выглядел расслабленным, и это вызывало тревогу. Мейджор начал встречу с рассуждений о том, возможно ли еще договориться с Германией по финансовым вопросам, затем добавил, что еще несколько министров европейских стран вскоре присоединяться к их встрече, для того чтобы высказать свою точку зрения. Началась невразумительная беседа. Могла ли Великобритания выйти из механизма контроля валютных курсов, не обижая своих европейских партнеров? Если бы выход произошел, могли ли за этим последовать требования об отставках министров? Стало ясно, что Мейджор поставил себе задачу разделить свою ответственность за кризис с другими людьми, присутствовавшими в кабинете. Позже один из министров прокомментировал: «Мы собрались там, чтобы испачкать свои руки кровью»43. То был расчетливый маневр, и, с точки зрения Мейджора, он позволял ему избавиться от потенциальных претендентов на свой трон. Тем временем Дракенмиллер и Сорос увеличивали свои позиции.

Когда встреча в Адмиралтействе закончилась, решение о выходе Великобритании из механизма контроля валютных курсов, которого хотел добиться Ламонт, так и не было принято. Вместо этого Мейджор настоял еще на одном повышении процентных ставок — в этот раз на 300 % — которое было намечено на следующий день. В ожидании новостей Ламонт снова смотрел на экран Reuters. А курс фунта снова оставался на том же уровне. По другую сторону Атлантики Дракенмиллер и Сорос сидели за своими столами и следили за повышением процентных ставок, считая, что данная мера напоминала приступ отчаяния умирающего человека. Это повышение как раз и стало признаком того,