Однако этого еще было мало. Он сбросил пижаму и сделал резкий рывок. Она попыталась сомкнуть ноги, но он держал их, пока наконец не погрузился в горячую и отзывчивую плоть. Он вошел в нее целиком, напрягся, делая новые и новые рывки, пока не ощутил самого конца. Она вскрикнула от боли.

В этот момент в мозгу его промелькнула первая близость с Ривой. Это произошло почти так же. Сделал ли он все это специально?

— Бог мой, — простонал он, удерживая перед глазами образ Ривы. Он начал быстро двигаться, стремясь поскорее достигнуть вершины блаженства.

Звонок прозвучал через десять минут после того, как Рива обнаружила, что Маргарет нет дома. Рива думала, что сестра спит, потому что никаких признаков ее присутствия уже давно не было. Конечно, немного странно, но мало ли что. В Бон Ви люди обычно расслаблялись. Дом был таким большим, таким тихим и таким удобным, его гости обыкновенно вставали позже обычного.

Когда зазвонил телефон, Рива как раз протянула руку, чтобы позвонить Джорджу и узнать, на месте или нет одна из запасных машин. Она узнала голос Маргарет, но все, что она говорила, было так несвязно, произносилось на таких высоких тонах, что невозможно было ничего понять.

— Говори медленнее, — сказала Рива успокаивающим тоном. — Повтори, где ты?

Маргарет вновь начала говорить. Голос ее прерывался, дыхание было неровным, но рассказ — вполне связным.

— Оставайся там, где ты сейчас находишься. Я приеду, — сказала Рива.

— Не привози с собой Ботинки, ты слышишь меня? Не привози его, не говори ему. Просто приезжай сама.

Рива повторила:

— Я скоро приеду.

Она услышала гудок — Маргарет повесила трубку. Некоторое время она сидела неподвижно и смотрела перед собой. Затем нажала кнопку внутренней связи. Ботинки не было в Бон Ви. Он встал рано, чтобы отвести

машину в магазин. Что-то случилось с покрышками. Наверное, именно поэтому Маргарет и поехала сегодня утром в город. Рива покачала головой, но, услышав гудок в трубке, набрала номер, чтобы поговорить с шофером.

— О, я думала, не дождусь тебя! — воскликнула Маргарет, впуская Риву в гостиничный номер через полтора часа после их разговора.

— Я приехала как только смогла.

— Ты привезла мои вещи?

Рива показала ей небольшой чемоданчик. Когда Маргарет забрала его, Рива осмотрела комнату. Номер был довольно грязным. Создавалось впечатление, что дюжина ребят закатили здесь вечеринку по случаю окончания колледжа. На стенах пятна, на ковре — окурки и пепел, в воздухе висел запах мочи и хлорки. Снаружи гостиница выглядела довольно симпатично, но располагалась она слишком близко от Бурбон-стрита, и это, очевидно, повлияло на внутреннее убранство.

— Почему ты сюда приехала? — спросила Рива. — Почему бы сразу не приехать домой?

— Я была так расстроена. Я боялась вести машину. Я попыталась, но руки мои тряслись, я даже не могла вспомнить, как выехать на дорогу, ведущую к твоему дому. Машина стоит по-прежнему в гараже. Я пришла сюда пешком. Ты представляешь, Эдисон даже не позволил мне принять душ. Он сказал, что его жена может это заметить.

Голос Маргарет больше не дрожал, но глаза были красными, а голос хриплым от плача. В нем появились едкие интонации, которых не было раньше.

Рива сказала резко:

— Ты уверена, что не хочешь обратиться в полицию?

— Чтобы они задали мне массу вопросов и подвергли осмотру? Ты сошла с ума! — Голос ее стал скрипучим, когда она продолжила: — К тому же тогда уж точно всем все станет известно, а я не вынесу этого.

— Хорошо, я просто спрашиваю.

— Думаю, ты тоже не захочешь афишировать этот случай. Мне тогда придется объясняться, и твои секреты станут всем известны.

— Это не имеет значения, если ты хочешь затеять дело против Эдисона. — Рива сказала то, что думала. Внутри нее горела такая злость, что последствия обращения в полицию ее совершенно не интересовали.

— Я не могу! Я не могу!

— Может быть, вызвать врача? Он поговорит с тобой, осмотрит тебя, даст успокоительное. — Даже удивительно, как неловко она себя чувствует, подумала Рива. Ей хотелось бы обнять Маргарет, успокоить ее, но сестра была так напряжена, она как будто отталкивала ее. Рива поняла, что жалость будет неуместна. Но если Маргарет не хотела ни сочувствия, ни помощи, то что она может сделать?

— Я уже приняла лекарство, которое мне прописал домашний врач для нервов. Спасибо. Больше ничего не нужно. К тому же он начнет лазить по моим женским органам, а я только что достаточно этого натерпелась.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Я имею в виду, ты уверена, что Эдисон не ранил тебя?

— Я уверена. — Слова прозвучали кратко.

Рива сжала губы, но не смогла скрыть своего беспокойства.

— Ты неважно выглядишь.

— Как же мне еще выглядеть после того, как меня швырнули на кушетку и пользовались как дешевой шлюхой?! На самом-то деле все это должно было произойти с тобой. Если бы ты сделала то, чего ждет от тебя Эдисон, мне не пришлось бы к нему идти и со мной ничего бы не стряслось.

Рива внимательно поглядела на свою сестру.

— Значит, виновата я? Опять?

Маргарет заморгала, но не отвела взгляд.

— Если бы ты пошла вместо меня…

— У меня хватает благоразумия не ходить к мужчине в гостиничный номер, — сказала Рива оскорбительным тоном, — особенно в номер к Эдисону Галланту. Истина в том, что с тобой ничего бы не стряслось, если бы ты не вмешалась в мои дела. Зачем ты это сделала?

— Ты же сказала, что я сама могу попробовать убедить Эдисона.

— И ты убедила его?

— Ты знаешь, нет…

— Ты же знаешь, я и не собиралась тебя заставлять этим заниматься. Зачем ты это сделала, Маргарет?

— Благополучие Эрин касается меня тоже!

— Настолько, насколько я тебе это позволяю, запомни!

— Эрин — моя дочь! — закричала Маргарет. — Я занималась ею, пока она была малышкой, водила ее к врачу, когда она болела, целовала ее ушибы, когда она падала. Я купила ей платье к первому причастию и поджидала ее, когда она возвращалась со своего первого свидания.

— Все это лишь потому, что ты забрала ее у меня.

— Ты сама не захотела иметь ребенка.

— Откуда тебе это известно? Разве ты спрашивала меня?

Маргарет поглядела на сестру, как будто впервые ее увидела. Лицо ее неожиданно искривилось.

— О, Рива, я рассказала ему!

В груди Ривы что-то сжалось. Она прошептала:

— Ты… что?..