Маргарет не обратила на ее слова внимания.

— Я думала, что если бы я была свободна и не имела обязательств перед кузеном Эдисона, то, может быть, он убежал бы со мной. Иногда, глядя на Эрин, я думала, а какой бы она была, будь она моей дочерью от Эдисона? Разве это не глупо? Разве это не самая глупая вещь, которую ты когда-либо слышала?

— Маргарет…

— Если бы не эти грезы, я, вероятно, и не пошла бы к нему. Но ты только подумай обо всех моих бессмысленных мечтаниях, о потерянном времени. Он недостоин этого. Ты могла бы мне рассказать о нем…

— Я рассказывала, — сказала Рива тихо. — Просто ты не слушала меня.

— Он обманул меня, я попалась в ловушку. Я никогда не прощу ему этого.

Трудно было что-либо на это ответить. Повисла тишина, нарушаемая лишь звуком кондиционера, шелестом прохладного воздуха, проникающего в комнату. Через какое-то время Маргарет беспокойно повернула голову на подушке и спросила ворчливо:

— А где Ботинки?

Рива ответила ничего не выражающим голосом:

— Я не знаю.

— Он должен бы находиться рядом со мной, это не похоже на него.

— Я уверена, что скоро он будет здесь.

— Уверена? Но куда он пошел? Как ты думаешь, он ведь не пошел к Эдисону? — Маргарет приподнялась на локте и внимательно поглядела на сестру. — Боже мой, неужели он пошел туда? Рива, скажи мне…

— Постарайся заснуть.

— Это именно так. Я знаю. Зачем ты отпустила его?

— Я не могла его остановить.

— Я представляю, чего ему наговорит Эдисон, какую ложь он нагородит.

— Сомневаюсь, что у него будет такая возможность. Ботинки был… Не похоже, что он вообще собирается с ним разговаривать.

— Эдисон вызовет полицию, и Ботинки арестуют! Я знаю, именно так он и поступит.

— Мы все равно ничего не можем сделать. Ляг, пожалуйста, и отдохни.

Маргарет со стоном откинулась на подушки:

— Я не устала и не больна. Меня изнасиловали, неужели ты не понимаешь?

Рива понимала ее. Когда Эдисон первый раз овладел ею, ситуация была очень похожа на ту, в которой оказалась Маргарет. И тогда, в другой раз, с этим иностранцем с Бурбон-стрита, все тоже походило на изнасилование. Но она ничего не ответила. Когда сестра затихла, Рива откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

В ту жаркую майскую ночь в задней комнате бара на Бурбон-стрите она отпрянула от двух мужчин, которые не спускали с нее глаз. В их взглядах светилась плотоядность и уверенность в успехе. Иностранец вынул из кармана бумажник и стал отсчитывать дваддатидолларовые бумажки. Когда владелец бара протянул свою жирную руку за деньгами, Ребекка распахнула дверь офиса и выбежала наружу.

Она услышала, как загрохотал отодвигаемый стул и раздалось проклятие. Кто-то бежал за ней. Ребекка оглянулась и увидела, что за ней следовали иностранец и владелец бара. Трехдюймовые каблуки не для быстрого бега, но она неслась по коридору к занавесу, который отделял коридор от бара.

Казалось, стены сотрясаются от тяжелых шагов ее преследователей. Этот звук походил на раскаты грома, сердце стучало в ее груди, гулко отдаваясь в ушах. Она чувствовала, насколько она уязвима, насколько она совершенно, совершенно голая! Но она была преисполнена ужаса, ярости и решимости одновременно.

Она откинула занавеску и сразу же очутилась в переполненном, шумном зале, где грохотала безумная музыка. Она увидела мужчин, осоловевшими глазами наблюдающих за почти голыми женщинами, вихляющимися над ними на столах, увидела завесу из сигаретного дыма. Никто, однако, не обратил на нее никакого внимания.

Сзади кто-то цепко схватил ее за руку, швырнул о стенку так, что она задохнулась от боли. Она закричала, потому что иностранец схватил ее за горло. Дыхание его было зловонным. Этот запах, смешанный с жирным ароматом масла, исходящим от его волос, вызывал тошноту. Зубы его хищно обнажились в предчувствии ожидавшего наслаждения.

— Ты так легко от меня не уйдешь! — сказал он, прижавшись бедрами к ее бедрам, защищенным только лоскутком материи. Владелец бара, стоявший в дверном проеме, лишь одобрительно хмыкнул.

Ребекка уперлась руками ему в грудь и с силой оттолкнула, так что он пошатнулся. Вдруг за спиной иностранца показался какой-то мужчина. Он схватил иностранца за плечо и, повернув к себе, с силой ударил ногой ему в колено, так что тот взвыл, затем он с трудом поднялся и исчез из бара. Спаситель Ребекки повернулся к владельцу бара.

— Только не сходите с ума, мистер Столет! — сказал жирный подонок, выбрасывая вперед руки и отступая назад. — Разве я мог знать, что ей это будет неприятно? Все в порядке. Все спокойно. Девочка может по-прежнему танцевать для вас, если вы этого хотите.

— Вопрос в том, — ответил человек, которого назвали Столетом, — хочет ли этого девушка.

Он посмотрел на Ребекку. Она взглянула на мужчину. Это был тот самый пожилой господин, для которого она часто танцевала и который платил ей за каждый танец по двадцать долларов. В глазах его читались угасающий гнев, бесконечная доброта, смущение — как будто он был удивлен своим поведением.

Она прерывисто выдохнула:

— Я хочу уйти отсюда.

Столет кивнул головой:

— Идите и возьмите свои вещи.

Ей нечего было забирать, кроме дешевого платья, белья и старых сандалий, в которых она ходила на работу. Она быстро скинула туфли на высоких каблуках и ненавистные тесемки, боясь, что мистер Столет уедет без нее. Отбросив так называемый костюм на середину комнаты, она выбежала из нее и поспешила присоединиться к Столету.

Он все еще стоял у занавешенного дверного проема. Владельца бара не было видно. Мистер Столет взял ее под локоть и провел через бар, не оглядываясь по сторонам.

На мгновение он задержался у выхода, на тротуаре. Улица была замусорена пластмассовыми стаканчиками, воняла блевотиной, и на ней почти никого не было. Одна-две пары прохаживались под разноцветными неоновыми огнями, да продавец сосисок катил свою тележку, пропахшую горчицей. Раздавались звуки ударных инструментов, а откуда-то издалека доносился чувственный и неутешный плач трубы, игравшей блюз.

На лице сопровождавшего ее мужчины было такое отрешенное выражение, как будто он считал все происшедшее очень важным. Ребекка молчала. Ее слегка трясло, но она пыталась сдержать эту дрожь. Наконец мистер Столет взглянул на нее сверху вниз, предложил ей руку и улыбнулся.

— Моя машина стоит неподалеку отсюда.

— Я могу дойти до дома и пешком. Это здесь, рядом, — но она взяла, его под руку, иначе это было бы просто невежливо, к тому же она боялась, что у нее, не ровен час, подогнутся колени и она просто упадет. Она ощутила твердость его руки, почувствовала холодящий шелк рубашки.