Некагуаль был раздражен. Они вернулись в Золотой город еще пять дней назад, и только сейчас к нему привели пленницу. Никто не торопился выполнять его просьбу, и бессмертному пришлось выслушать кучу отговорок, объяснявших, почему к нему не могут привести демоницу. Но теперь она наконец-то стояла перед ним. Ашот, полководец Аарона, доставил ее к Белым вратам храмового города с большим эскортом, что, по мнению Некагуаля, было излишне. Там ее передали воинам-ягуарам и привели сюда, к кровавому озеру.

Демоница внимательно смотрела на него. На ней была простая белая туника, заляпанная ее же собственной кровью. На плечи спадали длинные светло-русые волосы. Один глаз заплыл, второй, лазурно-голубой, она вызывающе вперила в него. Ей, по всей видимости, был неведом страх. Достойная жертва для двух пернатых змеев в озере.

— Ты понимаешь мой язык?

— Достаточно, чтобы поговорить с мужчиной, который когда— то был кошкой, — дерзко ответила она. У нее был приятный, хотя и несколько низкий для женщины голос.

Некагуаль воспринял ее грубость с улыбкой. Значит, она знает, кто он. Очевидно, шпионка.

— Ваша эпоха подходит к концу, демоница.

Некагуаль обошел вокруг своей хрупкой пленницы. Удивленно поглядел на тяжелые железные оковы, сковывавшие эльфийку. Ей заломили за спину руки, на шею надели железное кольцо. Цепь, сбегавшая по спине, соединяла железное кольцо и оковы. На лодыжках тоже висели тяжелые железные кольца. Соединявшая их цепь позволяла ей передвигаться лишь очень мелкими, семенящими шагами.

Бессмертный отметил силу в стройных ногах и в руках, непреклонную волю в глазу. Что за женщина! Он сам подарит ее пернатым змеям.

Внезапно его воины униженно опустились на колени. Некагуаль, не оборачиваясь, почувствовал присутствие Пернатого. Он должен был оказать своему богу честь, но испытал легкое раздражение из-за того, что ему не дали возможности насладиться этим мгновением в одиночестве.

— Повелитель небес и всего того, что лежит под ними! — приветствовал его бог, и Некагуаль наконец обернулся.

Его повелитель явился в образе человека-птицы — с орлиной головой, руками-крыльями, человеческим телом и орлиными лапами.

Каждое его движение было исполнено силы. Черные глаза сверкали обсидианом. Он жадно глядел на демоницу. В облике человека-птицы бог был более трех шагов в высоту, и все вокруг него казались детьми.

— Это эльфийка, — произнес девантар.

Произнесенное им слово было незнакомо Некагуалю.

Пернатый вытянул руку-крыло и коснулся перьями лица демоницы. Та не отпрянула от бога. Такое мужество произвело впечатление на Некагуаля.

— Она из тех, кто убивает наших бессмертных. Вам удалось поймать отличную добычу.

Бессмертный слышал, какую цену пришлось заплатить за поимку. Она убила девятерых воинов и разрушила одного серебряного льва, а ведь у нее не было даже зачарованного меча, из тех, которыми, как говорят, обычно сражаются демоны.

— Ты знаешь, где находишься, эльфийка? — Пернатый обвел крылом пещеру. — Это место, где мы превращаем богов в рабов. Ты ведь драконница, верно? Ты поклялась в верности небесным змеям. Жалким червям. А теперь я кое-что покажу тебе. — Он подал знак воинам-ягуарам, велев им подняться. — Подведите ее к озеру.

Некагуаль был разочарован, оттого что у Пернатого не нашлось для него слов. Слишком много чести убийце. Зачем он это делает? Зачем вообще пришел?

— К сожалению, ты видишь это место не во всем его великолепии. Законы жреческого сословия требуют, чтобы все посвященные мне святыни обновляли раз в семью семь лет. — Девантар указал на массивные тесаные камни, лежавшие неподалеку от ограждения на берегу.

Некагуаль много часов тому назад приказал всем рабочим уйти из пещеры. Он не хотел, чтобы его подданные видели демоницу, прежде чем она, обнаженная, в оковах, ляжет на алтарь.

— Когда твоя кровь прольется на том алтаре, что находится наверху пирамиды, все сооружение обложат новым слоем массивных тесаных камней.

Демоница внимательно слушала бога. Некагуалю все это совершенно не нравилось. Нет никакой необходимости говорить ей об этом. Ее жизнь кончена. Она не должна понимать, почему и каким образом умрет. Пернатый дал ему приказ доставить ее сюда и принести в жертву. Неужели он просто хотел посмотреть на эту демоницу и поговорить с ней?

— Сомнения не к лицу моему бессмертному, — неожиданно обратился к нему девантар.

Некагуаль покорно склонил голову:

— Прошу, простите меня, повелитель. Не сомнения терзают меня. Вы просто видите мое удивление.

— Что ж, так и должно быть, Некагуаль. Разве я не воплощенное чудо?

— Разумеется, повелитель ветров.

Они дошли до берега озера. Голосом, от которого застывало сердце, бог вызвал змей. Золотые головы тут же пронзили толщу темной воды.

Девантар жестом заставил обоих огромных существ подняться, как поднимаются намеревающиеся атаковать змеи.

— Смотри сюда, эльфийка! Видишь чешую под опереньем? Пурпурную у левого и нежно-зеленую — у правого. Ты догадываешься, кто перед тобой? Твое сердце и кровь напоят их обоих. Подходящая кончина, не правда ли? Ты ведь драконница, ты посвятила себя целиком и полностью небесным змеям. Они сожрут тебя так же, как мои воины-орлы и воины-ягуары питаются их плотью и кровью.

Эльфийка молчала, но Некагуаль прочел безграничный ужас в ее лазурного цвета глазу. Она знала, что Пернатый ей не солгал.

— Теперь у тебя есть один день, чтобы поразмыслить над тем, кому будет принадлежать будущее. Парочке ящеров, вроде тех, которых мы держим за рабов, или нам, девантарам. — Пернатый повернулся к Некагуалю: — Я хотел бы посмотреть еще и ее темницу.

— Ваше желание для меня — закон, — ответил Некагуаль. Нехорошее чувство, охватившее его, не отступало.

Они молча направились к темницам у ступенчатой пирамиды. Пернатый внимательно осмотрел камеру, в которой должны были запереть демоницу. Она была выбита в скале. Единственный путь наружу вел через низкую дверь, изготовленную из досок толщиной в три дюйма, выстроганных из костяного дерева. Если его как следует выдержать, оно становилось твердым как железо.

— Это подходящее место для нее. — Девантар провел кончиками крыльев-рук по телу демоницы, и все железные кольца и цепи спали с нее.

Испуганные воины-ягуары подняли когтистые лапы, и Некагуаль схватился за жертвенный кинжал, который носил на поясе.

— Что вы делаете, мой повелитель?

— Я тебя умоляю, в этой камере она все равно что замурована заживо. А обвешивать ее всякими цепями — слишком большая честь для нее. Неужели она должна подумать, что в груди моих лучших воинов бьется заячье сердце?

Бог прошептал непонятное слово, и демоница обмякла.