Он одарил ее улыбкой. Осознавать его расположение было настолько восхитительно, что она не могла сравнить это чувство ни с чем, испытанным ею ранее. Золотой был исполнен уверенности, и она это почувствовала. И облегченно вздохнула, осознавая, что наконец-то сможет доказать, что способна осуществить любое его желание.

Он подмигнул ей, в глазах его сверкнуло желание, которого он не выказывал ей так долго.

— Не будем беседовать здесь о судьбах трех миров, госпожа моя. Нам может быть уютнее и приятнее в другом месте, нежели в разрушенном дворе замка, полном печальных воспоминаний. Окажете ли вы мне эту честь, прекрасная Бидайн?

«Прекрасная Бидайн» — он много лет не называл ее так. По коже побежали мурашки в предвкушении того, что обещали эти слова. Ради того, чтобы услышать эти два слова, она готова была сделать для него все, в том числе и принести в жертву двух детей на алтарь его тщеславия.

— Ты отменишь это! — Впервые за все время их брака, богатого напряженными ситуациями, Шанадин кричал на нее.

— Исключено, — спокойно ответила Бидайн.

Как же сильно она презирала своего худого мужа, у которого напрочь отсутствовало воображение. Закрывая глаза, она чувствовала прикосновения Золотого. Возможно, в ее волосах еще остался его аромат, и, если бы она разделась перед Шанадином, он увидел бы следы страсти небесного змея на ее спине. Отдаваться Золотому, испытывать наслаждение, смешанное с болью, — такой страсти не мог даровать ей даже Асфахаль, хотя он был чудесным любовником.

— Если ты не пойдешь, я вычеркну их имена из списка. — Шанадин посмотрел на Граумура: — Ты знаешь, где эти проклятые вербовщики поставили стол?

— Да, господин. — По лицу минотавра было видно, как неуютно чувствовал он себя в этот момент, несмотря на то что был храбрым и закаленным в боях воином. Он стоял рядом с ней, когда обе девочки внесли свои имена в списки.

— Чего ты ждешь? Отведи меня туда!

Граумур смущенно переминался с ноги на ногу.

— Господин, я считаю, что будет правильно, если Лидайн и Фарелла покинут твой дом и переживут приключение. Это пойдет им на пользу.

— Приключение? — зашипел на своего телохранителя Шанадин. — Ты что, пропил остатки мозга между рогами? Приключение? Они отправляются на войну, будь она проклята!

— При всем уважении, господин, — не сдавался Граумур, — хоть на вид и не скажешь, Лидайн и Фарелла уже не дети. Позволь им благодаря поступкам достичь величия, которого их лишила жестокая судьба.

— Кто это научил тебя так говорить? — Шанадин бросил на Бидайн полный ненависти взгляд. — Что ж, что бы вы двое тут ни творили, я положу этому конец.

— Думаю, ты переоцениваешь свои возможности, супруг мой. Эти вербовщики подчиняются непосредственно небесным змеям.

— А я думаю, что ты так и не осознала, насколько поразительны чары золота. В мире нет ничего, чего нельзя было бы добиться, если предложить достаточную сумму.

Бидайн одарила супруга насмешливой улыбкой. Какой же он торгаш! Но время маскарада в его доме было позади.

— Граумур, сейчас настал час выбирать между ним и славой. Я хочу, чтобы ты сопровождал девочек в качестве телохранителя. Ты отправишься на битву вместе с ними, бок о бок с величайшими героями нашей эпохи.

Эльфийка увидела, как полыхнули усталые глаза минотавра. Она прекрасно знала, о чем он мечтает.

— Ты пойдешь сейчас со мной, Граумур! Не слушай ее болтовню. Я принял тебя на службу. Ты подчиняешься только мне!

Старый минотавр терзался, не в силах выбрать между верностью, определявшей всю его жизнь, и надеждой на бессмертную славу воина.

Бидайн не была уверена в том, какое решение он примет. Она могла настоять на своем и без него, но ей так хотелось унизить Шанадина! Хотелось, чтобы телохранитель, защищавший его на протяжении трех десятков лет, перешел на другую сторону. Хотела, чтобы этот проклятый счетовод понял, что не все можно купить.

По этой причине она весь день носила просторный плащ с капюшоном. И теперь потянулась к броши, на которую он был застегнут. Театральным жестом, доставившим ей глубочайшее наслаждение, она сбросила плащ на пол. Под ним оказался ее наряд мастера Белого чертога: длинное белое платье, по подолу вышитое золотом, носить которое позволялось лишь драконникам. Бедра эльфийки обвивала перевязь, на которой висел дорогой меч, переданный ей Золотым.

Граумур уставился на нее с открытым ртом и стал похож на тупого быка. Несмотря на то что лишь немногие дети альвов в своей жизни встречались с драконниками, о них ходило множество разных историй.

— Ты знаешь, кто перед тобой, Граумур?

Минотавр кивнул.

— Тогда отведи Шанадина в подвал и прикуй его цепями, чтобы мы могли спокойно выйти из дома. В противном случае я буду вынуждена выполнить волю Золотого при помощи меча.

— Волю Золотого… — пробормотал Граумур.

Бидайн наслаждалась, глядя на перекошенное от ужаса лицо Шанадина.

— Теперь ты понял — спустя столько лет! — кого привел в свой дом? Золотой знает о твоих дочерях и хочет принять их к себе на службу. Ты не помешаешь этому. Они обе гордятся тем, что стали его избранницами. Если ты умен, то не станешь искать их. — С этими словами драконница кивнула Граумуру: — А теперь уведи Шанадина и сослужи ему последнюю службу, защитив его от самого себя.

— Проклинаю тебя, обманщица! Да не знай же ты счастья! Чтоб ты состарилась, глядя, как гибнет все, что когда-либо было тебе дорого!

Граумур осенил себя знаком отвращающего рога.

Шанадин не сплетал заклинания, но Бидайн почувствовала витавшую в комнате силу. Это были не просто слова. Эльфийка рассмеялась, чтобы развеять сомнения.

— Пустые слова — вот и все, что в конце концов остается дураку. Твое проклятие давно исполнилось на тебе самом, Шанадин. Моей жизни оно не коснется.

Бидайн поднялась по лестнице наверх, в комнаты девочек, и с каждой ступенькой бремя, которое она носила все эти годы, становилось легче. Время прятаться миновало. Она покинет этот дом навсегда и снова открыто станет избранницей Золотого. Все меняется!

Обе девочки ждали ее в комнате Фареллы. Первой заговорила с ней светловолосая Лидайн, которая, как всегда, не могла удержать в узде свое любопытство и темперамент:

— Что он сказал?

— Он отпустит вас, но ему это не понравилось. Будет лучше, если мы поскорее уйдем отсюда.

Обе решительно кивнули. Им тоже не терпелось покинуть родительский дом. Они целиком и полностью принадлежали ей, а отец стал совсем чужим.

Бидайн вынула из-за пояса две хрустальные колбы и передала девочкам.

— Вы знаете, что нужно делать. Золотой полагается на вас. Вы откроете врата в новую эпоху. И это — ключик от них.