знала? На самом деле, мне нравится. Я не хочу, чтобы он перестал. Я пытаюсь сжать губы и присоединиться к нему, но не умею свистеть, поэтому просто сильно выдыхаю воздух, и немного слюны вылетает и попадает на целителя.

Упс.

Все в порядке. Музыка такая приятная, что все просто замечательно. Я улыбаюсь и глажу целителя по щеке.

Магия целителя исчезает, он снова встает и слегка спотыкается. Я хихикаю.

Силред выпроваживает его из комнаты, а я снова пытаюсь посвистеть. Не-а. Все еще не могу.

Как только дверь закрывается, кто-то вытаскивает кусочки платка из моих ушей.

– Все хорошо, Чесака?

Я откидываю голову, чтобы посмотреть на Эверта, и на моем лице появляется глупая улыбка.

– Мм. Так хорошо. Так, так хорошо.

Он хихикает и смотрит на Окота, который тоже слегка покачивается и хмурится, глядя на дверь, словно не может вспомнить, что находится по ту сторону.

– О чем мы говорили? – спрашиваю я в замешательстве. – Мне так смешно. И я снова хочу есть. И еще, мне кажется, я пьяна. Я пьяна? Как можно опьянеть не выпив? Я не могу вспомнить.

Ронак ухмыляется.

– Я закажу еду. Сейчас вернусь.

Я смотрю вниз на свое тело и через плечо на крыло.

– Эй! Все зажило! Когда это случилось?

Эверт только смеется, и я бью его в грудь.

– Перестань смеяться надо мной. Что смешного?

Он ловит мою руку и прижимает ее к своей груди.

– Ничего. Совсем ничего. Сейчас ты поешь, а потом сможешь поспать.

Еда и сон. Две мои самые любимые вещи.

Глава 35

– Этот хлеб – буквально лучший, – говорю я, запихивая в рот еще один кусок теплой буханки.

Он практически тает на языке. Я запиваю его чем-то под названием «нектараль», а затем съедаю кусок фиолетового фрукта.

– Этот фрукт лучший, – стону я.

– Ты уже говорила это о хлебе, – замечает Силред, щуря карие глаза.

– Она так же сказала это о мясе, которое поглотила целиком, – добавляет Эверт.

– А еще она обожает сказочное вино, – говорит Окот.

Ронак смотрит на него забавляясь.

– Она напилась, да?

Окот смеется, но быстро подавляет смех, когда я бросаю на него взгляд. Я пытаюсь напомнить ему, чтобы он не выдавал моих секретов, но мой рот так набит, что я просто бессвязно бормочу.

Эверт прислоняется спиной к стене, сидя напротив меня. Я уплетаю последнюю порцию.

– Если ты будешь продолжать есть и пить так быстро, тебе станет плохо.

Он смотрит на множество пустых тарелок на полу вокруг меня и видит в этом обжорство. Я вижу успех.

Я открываю рот, чтобы ответить что-нибудь остроумное, но желудок сжимается, а из горла вылетает громкий звук. Это так неожиданно, что я пугаюсь, и в тот самый момент, когда моя первая в жизни икота вырывается изо рта, оказываюсь в Завесе.

Я в шоке смотрю на четырех парней, которые с открытыми ртами таращатся на место, где я только что была.

После минутного молчания Силред говорит:

– Она только что…

– Заикотила себя до невидимости? Ага, – говорит Эверт, беря одну из моих тарелок и принимается доедать то, что осталось.

Я сверкаю глазами.

– Ах ты, при (ик) дурок. Прекрати (ик) есть (ик) мою еду.

О, боги. Мне уже приходилось иметь дело с зудом, который длился более полувека. Если мне придется иметь дело с икотой хотя бы один день, я буквально впаду в купидоний коматоз.

– Хм, стоит ли нам беспокоиться? – интересуется Силред.

Эверт продолжает есть мою еду. Придурок.

– Эмили? – говорит Ронак. – Попробуй прыгнуть обратно.

Я усмехаюсь.

– О, да, я просто (ик) щелкну пальцами и (ик) выскочу обратно в физический (ик) мир, как будто в этом нет (ик) ничего такого! – Я притворяюсь, что щелкаю пальцами, чтобы добавить драматизма.

Я удивленно смотрю, когда мои пальцы не проходят сквозь себя.

– О.

Генфины ухмыляются, глядя на меня во всей моей физической красе. Икота тоже прошла, слава богам.

Я оглядываю свое тело, но мой взгляд останавливается на крыле.

– Какого черта? – вскрикиваю я.

На краю моего правого крыла, прямо между красными перьями, появилось одно черное.

Эверт протягивает руку, чтобы потрогать его.

– Хм. Странно.

– Ее глаза, – внезапно говорит Силред. – Посмотрите на ее глаза.

– Что не так с моими глазами? – визгливо спрашиваю я.

Все наклоняются, чтобы рассмотреть меня.

– Они больше не голубые.

– Что? Какого они цвета? – спрашиваю я, тыча в глаз, как будто это поможет ответить на вопрос.

– Они вроде как… разноцветные?

Я бледнею.

– Что значит разноцветные, черт побери, Силред?

Он передает мне маленькое зеркальце с прикроватной тумбочки, я хватаю его и подношу к лицу. Мои глаза действительно всех цветов. Они похожи на призмы, постоянно отражающие свет и переливающиеся его гранями, как радуга.

– Какого. Черта.

– Итак, она случайно попала в Завесу, а потом вернулась с черным пером и другими глазами, – заключает Ронак. – Это странно.

Окот подходит и опускается передо мной на колени.

– Ты хорошо себя чувствуешь, возлюбленная моя?

Я опускаю зеркало и оцениваю себя.

– Да, думаю, да.

Я перевожу взгляд на генфинов.

– Для протокола, вы, парни, действительно отстойно справляетесь с ролью моей пары. Окот гораздо милее вас, – говорю я им.

Я показываю пальцем на Силреда.

– Ты. Ты должен быть самым милым. Я ожидала от тебя лучшего. Ты не должен смеяться, когда я становлюсь невидимой из-за икоты. Я пока закрою глаза на эту историю с перьями и цветом радужек, потому что не могу больше выносить весь происходящий со мной бред, но с этого момента у вас у всех проблемы. Так что вот.

Я устраиваюсь на коленях Окота и победно ухмыляюсь, когда генфины прищуриваются в ответ на мое проявление к нему благосклонности.

– Не я. У меня нет проблем, – возражает Эверт.

– Да. Даже у тебя. Я превратилась в невидимку, а ты просто сидел и ел мою еду.

Он фыркает.

– Пожалуйста. Ты не можешь на меня злиться. Я, блин, хозяин этой темы с парой.

Силред прочищает горло.

– Кстати, об этом…

– Мы должны вернуться на наш родной остров и начать церемонию бракосочетания, – вставляет Ронак.

Я вздыхаю в притворной скуке.

– Хм, не знаю… мне нужно немного ухаживаний с вашей стороны.

На меня удивленно смотрят три пары глаз.

– …Ухаживания? Что это за фигня такая – «ухаживания»?

– Знаете, романтика. Любовь. Флирт. Приятные вещи, – подчеркиваю я.

– Ну вот, блин, началось, – бормочет Эверт. Он показывает на Окота. – Ты. Это твоя вина. Перестань быть таким джентльменом. На твоем фоне мы плохо выглядим.

Сначала я думаю, что это оскорбит