– А вы – кто?

– Можно сказать – друг семьи. В старинном смысле, без скабрёзности. Профессионально же… некоторое время я этими исследованиями занимался всерьёз, а потом сменился климат, и вообще…

– Понятно… Да, жаль, что не могу помочь. Никто не заходил, ничего такого не говорил. Так что – ничем…

– Ну, почему же – ничем. Чаю вот напился. Запишите телефон, Вика. Завтра-послезавтра позвоните, скажете, как спалось. Договорились?

Он продиктовал номер телефона, и в этот момент аппарат замурлыкал.

Это был Мартын. Проявлял обеспокоенность.

– Всё хорошо, – сказал Алексей. – Уже иду… Потеряли, – усмехнулся он.

На улице серело. Он пересёк двор, вышел на бульвар, повернул налево и зашагал к видимой издалека жёлтой кирпичной шестнадцатиэтажке. Там, на четырнадцатом этаже, он снимал квартиру. Там его ждал Мартын.

На бульваре прогуливались мамы с колясками. Мамский клуб… Инстинктивно они выбрали самое спокойное и безопасное место. Хотя ещё даже и не подозревали о существовании какой-то опасности.

Нужно было иметь специально тренированное видение, чтобы в наступающих сумерках разглядеть, как наливаются и набирают силу тени…

Кузня

Прежде здесь был вещевой рынок, а теперь обучали начинающих водителей: широкая площадь, частью заасфальтированная, частью просто отсыпанная щебнем; старые покрышки обозначали дороги и повороты.

Алексей поставил свой джип метрах в тридцати от скромного "жигулёнка-четвёрки" с условленной грязной тряпкой на переднем бампере. Мигнул подфарниками, потом вышел из машины.

Может быть, это и был теоретически опасный момент, но он не чувствовал никакой угрозы. Похоже, его партнеры не были настроены на острую игру. Алексей неторопливо пошёл вперед, и долговязый парень в натянутой на лицо шапочке-маске выбрался ему навстречу. Второй, еле видимый сквозь нарочито замызганное стекло, остался сидеть.

– Вы – Молот? – спросил долговязый.

– А вы – Зубило? – чуть усмехнувшись, откликнулся Алексей.

– Зубило.

– Всё нормально?

– Нормально. Показать живьём?

– Разумеется.

Они обошли "жигуль" сзади. Машина стояла почти вплотную к канаве, наполненной водой. Алексей покосился на канаву. Ладно, сейчас день… Парень по имени Зубило откинул дверь багажника. За нею лежали две длинные картонные коробки.

Зубило порвал скотч, приподнял крышку. Снял слои промасленной бумаги. Алексей натянул перчатки, вынул из коробки винтовку с пластмассовым прикладом, бегло осмотрел её.

– "СВД", как договаривались. Стволы чистые, ещё девочки. Заводская смазка.

Алексей кивнул.

– Патроны?

– С утяжелённой пулей – всего тридцать штук. Больше просто нет. Обычных – хоть цинку.

– Плохо… Ну, а вторая?

Зубило открыл другую коробку. Эта винтовка была с деревянными частями.

– Старого образца – зато на сто баксов дешевле… Но, знаете, я сравнивал на стрельбище – разницы почти никакой. Говорят, разница появляется, если лупить и лупить беглым огнем. Тогда у старой перегревается ствол. Не знаю, имеет ли это для вас значение…

Алексей пожал плечами.

– Тот, кто со мной разговаривал, сказал, что применяться это будет не здесь, – Зубило внимательно посмотрел на Алексея. – Не вблизи.

– И даже не в России, – кивнул Алексей. – Можете не волноваться.

Он врал без малейшего зазрения совести. Всё равно его враньё ничего не меняло. Тени заметно набухали, открывались ворота. Где-то в другой реальности Механическое Диво заканчивало последние шажки, отрабатывало последние такты своего долгого рабочего цикла…

– Хорошо. Я думаю, что через месяц можно будет добыть ещё с сотню снайперских патронов.

– Буду знать, – Алексей чуть поморщился. Эх, парень. Через месяц… через месяц здесь может начаться знаешь что?.. – Несём в мою машину.

– Да.

Они взяли по коробке. Алексей жестом предложил долговязому идти первым.

В машине Алексея долговязый дважды пересчитал деньги, проверил несколько наугад вынутых купюр бесцветным фломастером и фонариком с сиреневой лампочкой.

– Порядок, – сказал он наконец. – Успехов.

– К чёрту.

– Патроны мы оставим на асфальте. Вы пока сидите.

Алексей молча кивнул.

Он слышал, как долговязый, сев в машину и откинувшись на спинку, сказал напарнику: "Жуткий дядечка. Полный отморозок…" Напарник хмыкнул удивлённо.

Хорьков взяли без пыли. Впустили в квартиру и повязали, не производя лишних действий.

Шёл четвёртый час ночи, Алексей сидел в машине и ждал. Хотя он и выспался заранее, глаза всё равно слипались. Время от времени картины, что видели хорьки, он, забывшись, подпускал слишком близко к собственному личностному восприятию, и тогда вздрагивал: куда же это меня занесло…

Тёмная гулкая лестница, грязные панели… неокрашенная стальная дверь… потом – будто выхваченные узким лучом фонаря: штабели, штабели, штабели… Удар по голове, громкие голоса, слова знакомые, но не обозначающие ничего… боль в груди… в спине…

Страх.

Ну вот и всё… Он завёл мотор, одновременно направляя на цель своих шпионов.

Тычок в спину. Ступени…

Теперь он видел ещё и то, что видят шпионы: дверь, тротуар, череду машин вдоль тротуара. Он с трудом заставил шпионов сосредоточиться именно на машинах. Когда из подъезда вывалились люди ("Ты бухой, понял? Только дёрнись, падла…"), шпионы намылились было разлететься. Алексей не позволил. Он держал их не так, как раньше, – иначе; теперь ему не нужно будет контролировать каждое движение, сейчас он прицепит их к объектам наблюдения и будет лишь получать информацию…

Вот сейчас…

Есть.

Он словно донёс наконец до цели какое-то шаткое и хрупкое сооружение. Руки освободились.

Мотор прогрелся. Алексей вывел свой "паджеро" на проспект и небыстро поехал в сторону событий.

Хорьков втолкнули в небольшой фургон, заперли снаружи дверь. Алексей видел это сверху и в непрерывном вращении. На фургоне была нелепая надпись: "Квадратные пельмени". Потом тронулись одновременно три машины.

Вороны молча летели за ними следом.

Хорьки были в ступоре. Он слышал их бессильный ужас, но пытался остаться равнодушным.

Куда поедут? – мысленно спросил он кого-то. – В промзону? Или на дачи?

На дачах было бы легче…

Конвой свернул в промзону.

Ну-ну.