Я скорчила гримасу:

— Мой брат тоже много чего говорит, но всегда прибавляет вот это «сестренка». Нет чтобы сказать: «Я люблю тебя, Этти. Давай соединим наши губы в страстном поцелуе…»

— Пусть наши сердца бьются в одном ритме… — театрально продолжил МакКензи, прикладывая ладонь к сердцу.

— Пульс учащается…

— Расстояние между телами сокращается…

— Вас бы да в немецкий кинематограф, — хлопала в ладоши Грейс. — Серьезно, импровизированная порнушка с неплохой завязкой. Хвалю и охотно послушаю продолжение, но спрошу пока не забыла — Этти?

Я кивнула:

— Сокращенно от «Полетт».

— Чтоб меня не вилкой в глаз!

— Это абсолютно новый уровень описания эмоций, — не без смешка заметил МакКензи.

Даже Ева так странно не выражается, а ведь иногда она говорит на другом языке.

— Так это ты Этти-конфе́тти, — все с тем же шоком на лице заявила Грейс.

— Не знаю, о чем ты, — мотнула головой я. — Только брат зовет меня «Этти».

— А твой брат такой… дылда блондин?

— Та-а-ак, — протянул МакКензи, — вот это уже интересней.

— Ты что, не видела его на фотках у меня дома? — удивилась я.

— Я не рассматриваю чужие семейные фото, — сказала кучерявая с таким выражением лица, словно я предположила, что она по ночам пьет кровь младенцев.

Решила не спорить и указала на МакКензи:

— Чертами на него хоть отдаленно похож?

Грейс пробежалась взглядом по лицу друга и после пары секунд задумчивости кивнула:

— Что-то есть. Но не такой смазливый.

— Эй! — возмутился МакКензи.

— Где ты видела Макса? — спросила, придвигаясь к Ларсен чуть ли не вплотную.

Пару часов спустя

Макс

Когда после церемонии вручения дипломов Этти засветила всеми своими двадцатью восьмью зубами (мудрой она стала рановато — ортодонту это не понравилось) и охотно согласилась прогуляться со мной, я насторожился. Еще больше подозрительности во мне поселилось, когда сестрица спросила, почему бы нам не поехать в парк аттракционов на мотоцикле.

Да предложи это я, она бы не упустила возможности покапать мне на мозги красочными описаниями меня же, только размазанного по асфальту!

— Ты ведь не взяла самокрутку у того парня с ирокезом, который тут шатался? — покосился на Этти я. — А то он только выглядит дружелюбно, знаешь ли.

Девушка засмеялась, а после вела себя несвойственно спокойно всю дорогу до парка. Ее покрытая шлемом голова лежала на моей спине, руки крепко сжимали торс и поглаживали его, когда мы останавливались на светофорах. Тогда я решил: вероятно, это мне самому хватило того, что парень с ирокезом на меня подышал.

Однако стоп-сигнал все же замельтешил красным перед моими глазами, когда уже во время пешей прогулки Этти с ангельским личиком начала расспрашивать, как обстоят дела у нас с Памелой.

— Мы вот с МакКензи расстались, — получил я признание в ответ на собственные увиливания.

Мои брови взмыли к корням волос, глаза увеличились до размеров тарелок, а сестренка лишь пожала плечами:

— Решили остаться друзьями.

— Серьезно? — все еще не верил в услышанное я. — Друзьями с бывшим парнем? Так не должно быть.

— Почему?

— Если однажды сошлись, легко вернуться на прежнюю тропу.

— А как на счет вас с Пэм?

— Так мы и не…

Этти вопросительно изогнула бровь, и я попытался исправить положение. Пришлось сказать, что наши отношения закончились, не успев начаться, поэтому тут все обстоит иначе. Сестренка с этим не согласилась.

— Знаешь, думаю, я должна тебе кое-что рассказать о нас с МакКензи.

— Может, поговоришь об этом с мамой? — поморщился я, опасаясь, что сейчас она начнет рассказывать о моментах их близости, которые мне потом не удастся выкинуть из головы.

— Это важно, Макс, послушай.

— Прошу, Этти, я не хочу знать. Давай лучше пойдем на русские горки, ты ведь любишь…

— Все было не по-настоящему, — громче сказала она, сжимая мою руку и возвращая внимание к себе.

— Что?

— Мы никогда не встречались с МакКензи.

Единственной реакцией на столь абсурдное заявление у меня был смех. Этти же не стала смеяться со мной, поэтому пришлось посерьезнеть:

— Ты же шутишь, да?

— Отнюдь. — Она сложила руки перед собой, как особа королевских кровей, и подняла голову повыше. — Мы всегда были друзьями, ими и останемся сейчас.

— Если ты переживала, что упустила возможность разыграть меня на первое апреля, то можешь считать, твоя миссия выполнена. Ты меня подловила. Пошли кататься.

Этти не позволила утащить ее к билетной кассе: уперлась пятками в землю и наклонила корпус в противоположную от меня сторону.

— Почему ты мне не веришь? — хмурилась она.

— Потому что это бред сивой кобылы. — Я прекратил попытки сопротивления ее воле. — Хочешь сказать, что почти девять месяцев притворялась девушкой МакКензи? Да как это вообще возможно?

— Легко. Легче, чем все это время притворяться беременной.

Шутки я не оценил, и сестрица цокнула языком.

— Ты же знаешь, я всегда говорю тебе правду.

— Ага. Особенно, когда утверждаешь, что девять месяцев врала.

Этти замешкалась, и я решил задать пару наводящих вопросов, пока она пребывает в этом шатком состоянии.

— Вы оба только изображали пару?

— Да.

— Зачем?

— Сложно объяснить. — Девушка потянулась к косе. — Все немного запутано…

— Это было спланировано с самого начала? — продолжал бомбардировку вопросами я.

— Что именно?

— То, что вы будете делать вид, будто встречаетесь.

— Не совсем.

— А точнее?

— Ну-у, сначала мы правда встречались, но не целовались. Разве что в щечку.

— А когда вам вдруг взбрендило начать делать все понарошку, больше даже так не целовались?

— Эм-м, — протянула Этти, быстрее перебирая пальцами плетение волос. — Ну, было один раз с языком. Но только один…

— Ясно, — замотал головой я. — Достаточно. Вы хоть правда расстались?

— Да мы и не встречались! — встрепенулась девушка.

Ее же слова полминуты назад сыграли с ней злую шутку. Понятия не имею, к чему был весь этот сыр-бор, но в итоге на меня махнули рукой, мол, верь во что хочешь. И, честно говоря, рассказ сестрицы был слишком хорош, чтобы в него не хотелось поверить.