И все же, когда за ними закрылась дверь, Лиллиан почувствовала робость. Раньше, когда они были вместе, их всегда охватывало ощущение ненасытной страсти и срочное желание удовлетворить ее. Сегодня, находясь в центре его спальни под его пристальным взглядом, Лиллиан не знала, как начать.

— Что я могу сделать для тебя, Саймон? — спросила наконец Лиллиан, неуклюже сложив руки перед собой. — Тебе что-нибудь нужно?

Саймон улыбнулся и направился к ней. У Лиллиан подпрыгнуло сердце, а тело заметно напряглось в предвкушении его прикосновений.

— Нужно, — пробормотал он, останавливаясь в нескольких дюймах от нее, но при этом пока не прикасаясь. — Нужно. Мне так много нужно сейчас после такого трудного дня, но, кажется, кое-что мне нужно больше, чем все остальное.

— И что же это? — наклонила голову Лиллиан.

Его пальцы нежно коснулись ее подбородка, и улыбка на лице стала шире.

— Ты, Лиллиан. Ты, чтобы смыть всю эту грязь, заставить меня забыть все, кроме тебя. Ты нужна мне.

У Лиллиан перехватило дыхание от глубокого смысла, который крылся в его словах. Одно дело — хотеть ее, мужчина может хотеть любую женщину, если он достаточно страстная натура.

Быть нужной — совершенно другое дело. Это означает более глубокую связь, доверие, порожденное чувствами. Для нее была большая честь, что своими переживаниями Саймон поделился с ней.

Лиллиан была не уверена в себе, но при этом полна решимости утешить его, насколько это было в ее силах, поэтому стала медленно расстегивать его сюртук. Саймон не принимал никакого участия, просто наблюдал из-под полуопущенных век, как ее пальцы скользили под тканью и касались его плеч.

Сюртук упал на пол за его спиной, и Лиллиан немедленно приступила к шейному платку. Он был завязан сложным узлом, но она, поколдовав немного, справилась и начала расстегивать пуговицу за пуговицей на рубашке. Потом она вытащила ее из-за пояса и распахнула, обнажив его широкую грудь.

— Ты… — прошептала она.

— Я?.. — приподняв бровь, поддразнил ее Саймон.

Лиллиан с улыбкой подняла на него глаза. Его лицо посветлело, как будто он действительно был способен в такие моменты забывать все неприятности. И если в ее силах было подарить ему такие мгновения, Лиллиан была счастлива.

— Ты неисправим.

Лиллиан рассмеялась, потом наклонилась и поцеловала выступающую ключицу, услышав, как он задохнулся от удовольствия.

— И великолепен, — добавила она.

Она целовала его грудь, дразнила языком соски, пробежалась кончиками пальцев по крепким мышцам живота.

Лиллиан чувствовала, что он реагирует на ее ласки. От ее прикосновений его тело напряглось, руки сжались в кулаки, пока он боролся с собой, чтобы не схватить и не овладеть ею. А когда она выпрямилась и прижалась к нему, то почувствовала, как напряженно выступающая мужская плоть упирается в ее живот.

Ее тело мгновенно отреагировало на это давление, на запах его кожи и тепло тела. Она чувствовала, как ее охватила жаркая волна, соски напряглись, а лоно было готово принять его. Она сдернула с него рубашку и потерлась о его обнаженную грудь. Сейчас ее движения стали увереннее.

— Теперь позволь мне, — прошептал Саймон, касаясь губами самой чувствительной точки у нее за ухом.

Пока он целовал ее шею, пальцы расстегивали пуговицы на спине. Он быстро расправился с застежкой, и платье с еле слышным шорохом упало на пол к ее ногам. Саймон сделал шаг назад и окинул ее взглядом. На Лиллиан осталась короткая тонкая рубашка, до середины бедра открывавшая ноги в чулках.

— Так ты сказала, что я великолепен, — задумчиво произнес он, положив руки ей на талию.

Эти руки скользили вверх и вниз, притягивая ее ближе и ближе, пока их тела не оказались тесно прижатыми друг к другу. Лиллиан едва дышала, когда он поцеловал ее. Она откликнулась на его поцелуй, раскрыв навстречу губы и позволяя его жаркому языку проникнуть внутрь.

Та всепоглощающая страсть, которую она испытывала прежде, мгновенно зажгла ее тело, как только поцелуй стал глубже. Она чувствовала, что растворяется в нем, охваченная мощной волной чувств.

Но как только эта мысль заполнила мозг, Саймон отпустил ее. Он пристально смотрел на нее, его глаза горели страстью и желанием.

— Боюсь, что, как только я прикасаюсь к тебе, я теряю самообладание, — хрипло сказал Саймон. — Но сегодня я хочу проявить сдержанность, хочу все делать не спеша.

Лиллиан вздрогнула. Протянув руку, она скользнула дрожащими пальцами за пояс его брюк и потянула на себя. Саймон качнулся вперед, расширив от удивления глаза.

— Если только вы не попытаетесь лишить меня самообладания, мисс Мейхью, — прошептал Саймон, и горячее дыхание коснулось ее волос.

— Мне нравится идея, — улыбнулась, поднимая голову, Лиллиан. — Ты считаешь, я могла бы лишить тебя самообладания?

У Саймона зачастил пульс, его глаза цвета жадеита потемнели от страсти.

— М-м… Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься это сделать.

Вместо ответа Лиллиан расстегнула пуговицу на поясе его брюк. Она не спускала с него глаз, пока расстегивала остальные. Наконец пояс распахнулся. Лиллиан проследила за тонкой линией волос, спускавшейся по животу вниз, и увидела его напряженную плоть. Как загипнотизированная, она взяла ее в руку и освободила из плена одежды.

— Похоже, ты можешь лишить самообладания. — С этими словами Саймон закрыл глаза, чувствуя, как она ласкает его разгоряченную плоть. — О Боже, женщина…

Лиллиан улыбнулась, хотя была смущена своими действиями. Страх и неуверенность, которые она ощущала, когда они только вошли в спальню, теперь исчезли без следа. Им на смену пришла бесконечная уверенность, которая вселилась в нее благодаря страстным откликам Саймона на ее прикосновения.

Но ей хотелось большего. Она хотела теперь дать ему больше. Ее мысли перенеслись в тот день, когда они впервые занимались любовью. Прежде чем овладеть ею, он подготовил ее, лаская руками ее разгоряченное лоно, а потом творя нечто невообразимое языком. От столь интимных ласк ее тогда затопили волны ошеломляющего блаженства.

Понравится ли ему такое?

Лиллиан почувствовала себя грешной, скользя кончиком языка по его обнаженной груди и спускаясь к животу. Когда она опустилась на колени, Саймон замер.

— Лиллиан? — хрипло позвал он. — Что ты делаешь?

Она подняла голову и взяла в руку его напряженную плоть.

— Лишаю самообладания.

Саймон не успел ответить, как она обхватила губами его плоть, и едва сдержал крик. Он знал, что ему следовало остановить ее, что она еще слишком невинна для таких ласк, но почему-то не смог. События сегодняшнего дня принесли ему столько боли, а это чувственное наслаждение всю эту боль растворило и заставило весь его мир сосредоточиться вокруг губ Лиллиан и медленных движений ее языка.