— Вы же к моей соседке. Я думаю, она скоро проснется, — снова произнесла, видя, что посетитель не спешит освобождать нам дорогу.

Он сглотнул, отчего кадык его дернулся, и разжал стиснутые кулаки. Грудь опустилась, а мышцы расслабились, словно до этого он весь был натянут звенящей струной.

— Нет. Я к тебе, Кристина.

Удивленно воззрилась, ведь раньше его видеть мне не доводилось.

— Ко мне? — сглотнула.

Он назвал мое имя, и сомневаться в правдивости слов не приходилось.

— Потом расскажете, мужчина. Мы на процедуры опаздываем, — перебила наш нелепый разговор Олеся и покатила коляску вперед.

Мужик, который так и не представился, отскочил, но судя по шипению, еле сдерживаемому скрипу зубов и моему ощущению, словно мы проехались по горке, нога его изрядно пострадала. Вскинула голову на Олесю и осуждающе покачала головой. Специально ведь сделала это.

На удивление, он пошел следом за нами.

— Ну так что? По какому вопросу пришли?

Бесцеремонности медсестры просто не было предела. Я поджала губы и раздраженно выдохнула, хотя этот вопрос занимал и меня.

— По поводу своего сына, — просипел невнятно мужчина, заставив меня напрячься.

В этот момент коляска остановилась напротив нужной процедурной двери, и я подняла глаза, глядя незнакомцу в лицо.

— А ваш сын…

Откуда-то знала, что именно он ответит.

— Витя, — произнес, затем тряхнул головой, возвращая глазам ясность. — Виктор Ланковский.

— И что вам нужно от меня? Я его уже месяца три не видела. С ним что-то случилось? — задала вопрос, а сама затаила дыхание.

Появление отца бывшего не сулило ничего хорошего. Он замялся, но ответить не успел. В этот момент дверь кабинета открылась, и оттуда вышел один из пациентов.

Олеся не стала церемониться и ждать, пока мужик оклемается, закатила меня внутрь, а затем дверь снова захлопнулась. На этот раз отсекая его от нас.

— Никуда он не денется, косноязычный. Пусть лучше сформулирует вопрос, — ответила мне на вопросительный взгляд медсестра.

Время процедуры тянулось медленно. Все мои мысли были забиты отцом Вити. И сколько бы я ни думала о причинах его появления, ни к чему конструктивному не пришла.

Когда же всё закончилось, я с затаенным дыханием оказалась снова в коридоре.

Ланковский-старший сидел неподалеку, как я и думала, буравя взглядом стену напротив. Его взгляд практически сразу скользнул ко мне, зрачки расширились так, словно он увидел перед собой призрака. От выражения его глаз стало как-то не по себе, а по коже прошлись мурашки. Еле сдержала желание повести плечами, чтобы не сбросить это неприятное ощущение.

— Давайте я отвезу вас в палату, и мы поговорим? — подорвался с места и как-то споро оттеснил Олесю.

Чувствовалась хватка бизнесмена. Кивнув девушке, что всё в порядке, спокойно приняла его навязчивое внимание.

— И какова же цель вашего визита?

Держалась изо всех сил, не желая демонстрировать ему слабость. Грудь опоясывало нехорошее предчувствие, от которого было никуда не деться.

— Для начала я бы хотел узнать, чего вы хотите?

Белые стены, казалось, проплывали незаметно мимо. Суетящиеся и спешащие по своим делам работники больницы смазались единым пятном. Всё, что я видела перед собой — мутный горизонт, ведь вся я была зациклена лишь на разговоре.

— Для начала вы не хотите представиться?

Не знаю, откуда взялась эта храбрость, но приход отца Виктора вызвал во мне раздражение и неприятие. С чего он вообще решил, что может просто так заявиться и предъявлять мне какие-то претензии? А судя по тону голоса, так оно и было.

От моего отпора он опешил, и коляска на секунду замедлилась, выдавая его заминку, но мужчина взял себя в руки довольно быстро. Мы снова устремились вперед — по-прежнему неспешно, но в ровном темпе.

— Прошу меня извинить. Думал, вы знаете, с кем говорите. Я Дмитрий. Разве Виктор обо мне не говорил?

Раздражение усилилось, подкатывая к горлу.

— Отец — это последнее, что пары должны обсуждать. Странный вопрос.

Последовавший пренебрежительный хмык показался подозрительным. Далеко не сразу поняла, о чем он подумал.

Скривилась. Всё дело в деньгах. Мужчина сзади меня считал, что с его сыном встречаются лишь ради денег.

— В любом случае, пришел я не за этим. Вы и сами понимаете. Судя по бурной деятельности, которую развернул Дамир, это спланированная акция. И какова ваша новая цена?

В этот момент он остановил коляску и встал передо мной, глядя сверху вниз. Вынужденно подняла на него глаза и молча воззрилась, ожидая дальнейших слов. Но их не последовало. Он сам ждал моего ответа.

— Новая? — вздернула бровь.

Мышца на скуле дернулась, и я стиснула челюсти.

— Я недостаточно ясно выразился? Прошлая оказалась слишком маленькой? Назовите сумму, и мы навсегда забудем этот, — обвел взглядом мои ноги, отчего мне стало не по себе, — инцидент.

Никогда не понимала выражения земля уходит из-под ног, и в моем случае это было неуместно, но именно это я сейчас ощущала.

Молчание затягивалось. Мне было нечего сказать, а мужчина ожидал непонятно чего. Всё вглядывался, но желаемой реакции не увидел. Нахмурился, даже отступил на шаг.

— Не понимаю… — тихо прошептала, качая головой, но мужчина, как под гипнозом, впивался взглядом в мое лицо. Ненормальный.

В какой-то момент на краю сознания послышался стук знакомых ботинок. А затем родной голос.

— Что вы здесь забыли? Какого черта?! — бесцеремонный грубоватый тон отца.

На моем лице непроизвольно засияла слабая улыбка облегчения, ведь за этим последовал запах духов мамы.

Родители пришли. Не бросили, как я трусливо думала в глубине души.

— Кристина, — последовало мамино сипение, а затем вдруг раздался ее глухой вскрик.

Время замедлилось, и я словно со стороны наблюдала, как заторможенно поднималось лицо Дмитрия вверх, как на лбу проступили хмурые складки, как уголки губ опустились вниз. Глаза его сначала застыли, покрывшись туманной дымкой, а затем его взгляд упал на меня. Кулаки сжались, а на виске дернулась жилка.

— Дима?! — шокированный и в то же время потерянный голос мамы вывел меня из состояния ступора, заставив резко обернуться и посмотреть, наконец, на них с отцом.

— Вы знакомы? — папа весь напрягся и выпрямился, будто ему в позвоночник воткнули кол.

Не успела мама никак отреагировать, как он тут же продолжил, вставая передо мной и загораживая так от отца Виктора.

— Что вам еще нужно? Убирайтесь!

Удивленно застыла, впервые видя отца таким жестким. Обычно он молчал, позволяя маме решать за всю семью, а в этот раз набычился, будто увидел зло во плоти.

— Леша?

Мама вдруг подалась вперед и вцепилась пальцами в отцовский локоть. И впервые в жизни не встала рядом, а промолчала, прячась за