– Молодец, – пробормотал Арман, – почти преуспел.

Они вышли из городка и теперь брели по пыльной дороге, по обе стороны которой колыхалась высокая изумрудная зелень, выгибали спины холмы, темнели рощи.

– Но вы все равно явились во дворец, – с ожесточением произнес Брант. – Все равно приволокли эту… льессу. Хорошо, что Эрика повторно сломала Оракул, иначе все наши труды пошли бы насмарку.

– Ты бы мог просто помочь Эрике скрыться. Зеркальника не отследишь. Тебя я засек по чистой случайности. Да и, судя по всему, у вас хороший ограждающий купол.

– Эрика не хотела, чтобы Вечная королева вернулась, – тихо произнес Брант. – Она повторно повредила Оракул и…

– И увела Леону, – мрачно заключил Арман. – Зачем?

– Мы хотели выторговать помилование. После официальной коронации в храме.

Он умолк. Рука, сжимавшая плечо Бранта, устала и вспотела. Говорить им было больше не о чем, оставалось самому ответить на вопрос: вправе ли он карать людей, которые освободили королевство от старой паучихи? Если размышлять, отринув прочь эмоции, учитывая то, что он прочел с ее отпечатка.

– Долго еще? – спросил он Бранта.

– Вон за тем холмом, – ответил тот, указывая вправо.

Через некоторое время они подошли к развилке дороги.

Брант прервал молчание:

– Что теперь с нами будет, льесс Линто? Я понимаю, что на пощаду рассчитывать нечего, да?

Он обернулся, и Арман увидел, что под водянистым глазом Бранта уже налился багровый кровоподтек.

– Все, что я делал, я делал ради Эрики, – произнес Брант. – Я просто хочу, чтоб вы это знали. И от вас хотел избавиться не потому, что вы мне навредили, а потому, что вы были настроены вернуть королеву, я это видел. То, с каким упорством вы это делали, просто невероятно, я не предполагал, что так будет.

– Думал, что быстро от меня избавишься?

– Те, первые, сказали, что вы падали… в Тень.

Арман с тоской подумал, что так и было. И потом Леона его спасла. А он ее все равно отвез, чтобы убить.

– Я везучий. – Арман осклабился. – Что касается вас, все будет зависеть от того, в каком состоянии я найду Леону Кьенн.

– Думаете, с ней легко было?

Они шагали и шагали, было жарко и душно. Брант то и дело останавливался. Платок он выбросил, кровь больше не текла, было видно, как ему плохо. Но жаль его не было. Каждый раз, когда в душе пробивался слабенький росток чего-то подозрительно похожего на жалость, Арман тут же вспоминал, как Рекко падал в темноту, трепеща поврежденными крыльями.

– Разве может быть тяжело с маленьким ребенком? – поинтересовался Арман.

Брант скривился:

– Возможно, и не тяжело, когда это твой ребенок. А вот так, когда не умолкает ни на минуту и ты видишь перед собой взрослую женщину, которая несет какую-то чушь про своих собаченьку и лошадоньку… Эх… Вон купол!

Арман глянул в том направлении, куда указывал Брант. Там действительно сиял защитный купол, выращенный на распорках-артефактах. Огромный мыльный пузырь, переливающийся на солнце, а что за ним – совершенно непонятно.

– Когда войдем, не забудь сказать Эрике, чтоб отпустила Леону, – прошипел Арман, крепче сжимая плечо Бранта. Так, на всякий случай, чтобы не учудил чего-нибудь этакого.

– Хорошо, – ответил тот.

Арман невольно напрягся, ступая под купол. И сам уже не знал, чего ждать. Можно было и заклинание огненного шара получить прямо в грудь, да и вообще что угодно. Но их встретила тишина.

Это был небольшое строение, видимо, охотничий домик, заброшенный местным землевладельцем. Деревянный сруб. И крыша, поросшая мхом так, что было неясно, чем она крыта. Ставни перекошены. И дверь… Дверь была открыта.

Арман ощутил, как напряглось рыхлое тело Бранта.

– Что-то не так?

Ответа он не дождался.

– Эрика, – крикнул Брант, – Эрика!

И вдруг обернулся и с ужасом уставился на Армана.

– Льесс Линто… Там что-то произошло. Не знаю что. Когда я уходил, все было хорошо.

Чувствуя, как в груди стремительно разрастается ледяной ком, в котором смешались трвога, страх и гнев, Арман толкнул Бранта вперед.

– Идем! И упаси вас господь, если с Леоной хоть что-то произойдет.

– Да знаю, знаю! – взмолился Брант. – Пойдем туда… мне самому все это не нравится, клянусь!

Арман позволил своему бывшему секретарю идти первым. Бранта заметно трясло, подбородок его дрожал. Когда они вошли в дом, секретарь еще раз крикнул:

– Эрика! Леона!

Ответом была жуткая тишина, и Арман подумал, что сейчас он окончательно сойдет с ума – потому что не представляет, что будет делать, если с Леоной Кьенн в самом деле случилась беда. Впрочем, сумасшествие слишком легкая кара за то, что он сделал.

Вдруг Брант издал горестный вопль, рванулся вперед – откуда только силы взялись! – и упал на колени перед простертым на полу неподвижным телом.

Арман ощутил, как во рту собирается горечь.

«Ну, давай же. Загляни ей в лицо. Боишься? Правильно, ты жалкий трус».

– Эрика, – воскликнул Брант, – девочка моя!

И принялся трясти распростертую девушку. Со своего места Арман видел, что у нее золотистые волосы и до боли знакомое, но совершенно неподвижное лицо.

– Будь ты проклят! – прошептал Арман, вынимая нож.

Он шагнул вперед, понимая, что уже ничего не изменить и что его Леона, его солнце и звезды, умерла, убита, и виноват в этом Брант и отчасти он сам. Брант успел оглянуться и вытаращил глаза, увидев нож.

– Нет, нет! Арман, это не Леона, нет! Это Эрика. Это ее одежда, клянусь!

– Что? – Он подумал, что ослышался.

На полу по-прежнему лежала Леона, Арман не отрываясь смотрел в ее лицо. Оно начало медленно оплывать, сквозь тонкие черты Леоны проглянули теперь совсем другие, мужские. Тяжелый подбородок, морщинистый лоб… Лицо Меркла.

– Ну, видите? – забормотал Брант, по-прежнему не отводя глаз от ножа. – Это же зеркальник. Она без чувств и принимает облик тех, кого видела недавно. Ну, вы же видите, что это не Леона?

Арман выдохнул. Его даже качнуло, он вовремя оперся рукой о дощатую стену. Отвернулся. Почему-то вид того, как сквозь одни черты всплывают другие, вызывал легкую тошноту.

– Она жива? – спросил глухо.

– Жива, жива, только без сознания. Досталось ей, похоже, от вашей Леоны.

– Приводи ее в чувство, – сказал Арман. – И где Леона?

– Льесс Линто… ваше величество, – простонал Брант, – я понимаю, что слишком много прошу. Но Эрике нужен лекарь. Или…