Вульф передал ему водку.

– Обнимать я тебя не собираюсь, – сказал он с тенью юмора.

– Оно, может, и к лучшему, – признал старик, сделав добрый глоток. – Что теперь?

– Будем делать то, что Жнецы делают лучше всего. Страх и смерть. И кто знает, может быть, где-то в процессе мне и удастся тебя простить. В конце концов, не так уж много у меня осталось от семьи.

* * *

Альдерман водил пальцем по камню, оставляя символы, что выглядели так, будто некий мастер-каменщик много часов работал над ними с долотом. Когда закончил, то отступил на шаг и с удовлетворением присмотрелся к своему творчеству.

– Что это за символы? – спросила Касс.

– Это тайные руны, которые Морган придумал еще ребенком. Мы с Люциусом, наверное, единственные из живущих людей, которые их знают.

– То есть никто не сможет это прочитать?

– Не сказал бы. Их в принципе не так сложно расшифровать, но это потребует некоторых усилий и времени, чтоб поковыряться в книгах. Я думаю, что такая эпитафия понравилась бы ему. Он всегда говорил, что знание, которое ничего не стоило, довольно быстро покидает разум. – Юноша изобразил менторский тон Моргана.

Вокруг них на дворе творился типичный утренний беспорядок. Слуги бегали туда и обратно, разнося завтрак и кормя лошадей в конюшнях. Никто не обращал особенного внимания на новую надпись, что появилась на стене у входа в башню Серой Стражи. В нескольких метрах от них Люциус прощался с женой и детьми. Оба Зрячих молча за этим наблюдали.

– Ты боишься того, что мы можем сделать? – спросил наконец Мердок.

– Нет, – не задумываясь, ответила Касс. – Хотя по большей части говорю с мертвыми. И хотя боялась там, в столице. Я ведь на минуту подумала… – Она почувствовала ком в горле, не любила возвращаться к этому воспоминанию. – Я ведь чуть не уничтожила весь город. Надорвалась бы и погибла сама, но все же, думаю, могла это сделать. А ты, наверное, даже смог бы сделать это и выжить.

– Может быть. Знаешь, я читал все эти книги, что написали наши предшественники, и мне кажется, что никто из них не мог со мной равняться. Даже Велес сто лет назад был слабее, чем я сейчас.

– Наверное, это хорошо. Я вот никогда ни в чем не была лучшей в мире и в истории, – сказала Касс.

– Я ничего не помню из своей жизни до того, как меня нашел Маркус, – внезапно сказал юноша, казалось бы, вне связи с предыдущим. – У меня не было другого отца, кроме Моргана, другого дома, чем Командория 1. А теперь, когда все это исчезло, когда Стража рухнула, а я остался со всей этой мощью, мне все труднее отождествлять себя с остальным человечеством, чувствовать себя одним из них. – Он указал на окружающих. – И вот это меня действительно очень пугает.

Касс явно не знала, что на это ответить. Когда же она наконец раскрыла рот, Люциус уже объявил отъезд. Альдерман грустно улыбнулся, обнял ее на прощание и вскочил на коня. Невысокий и бледный, он, как всегда, производил впечатление слабого и болезненного. Но в его глазах тлела сила. Даже обычные люди замечали в них необычайную мощь. А уж Кассандра видела намного большее, огонь, способный сжигать города и армии. Огонь, способный разрушить мир.

* * *

Было холодно и темно. Из черных туч вот уже несколько дней неприятно моросило. Родерик сидел на столике под навесом и раскладывал пасьянс на колоде карт, которую отобрал у какого-то купца. Угрюмо размышлял над своей паршивой судьбой. Которую неделю он уже торчал в этой глуши с отрядом легионеров, собирая пошлину с путешественников, проезжающих мимо трактира. Зачем для такой работы был нужен Серый Стражник? Род не имел представления. Когда его об этом спрашивали, обычно отвечал, что он тут для того, чтоб ловить изменников, которые могли бы имперским трактом бежать через Границу в сторону Склавии. Именно это объяснение, кстати, дал ему Магнус и сделал это с исключительно серьезной миной. Особенно если учесть, какой горой чуши оно было. Сам Родерик подозревал, что оказался здесь, так как Магнус ему не доверял. Казалось бы, что при все уменьшающемся количестве членов Ордена каждый Плащ будет на вес золота, и уж тем более добровольно надевший пурпурную повязку. Но, судя по всему, не он. После первого месяца здесь, когда до них дошли вести о побеге Натаниэля, Род серьезно подумывал, не сменить ли сторону снова. Вот только сомневался, что Эверсон принял бы его с распростертыми объятиями. Вдобавок торчать в дикой Чаще, полной варваров, казалось еще худшей судьбой, чем помирать со скуки в этой глуши.

Мужчина наморщил лоб, глядя на ситуацию на столе. Ходы у него явно кончились. Он исподтишка огляделся вокруг, а потом незаметно поменял несколько карт местами. Потом, довольный собой, продолжал игру до заслуженной победы. К сожалению, никто из окружающих его солдат не проявил интереса к его сотой подряд победе над несуществующим противником. Он призадумался, не заняться ли чем-нибудь другим, но в голову ничего не пришло, поэтому он просто перетасовал колоду и начал раскладывать очередную партию пасьянса.

Как оказалось, сто первой победы одержать ему было не суждено, поскольку на середине партию прервала нарастающая суматоха. Легионеры вскакивали на ноги и хватались за оружие.

– Жнецы, – сказал кто-то с явным страхом.

Родерик принял известие спокойно. В конце концов, это был уже не первый раз, когда его товарищи со страхом сообщали о прибытии членов этого Братства. Уже несколько дней, как до них доходили новости о нападениях на подобные посты.

Он хладнокровно встал, поправил крепления мечей на спине и подошел к шлагбауму, перед которым остановилась пара всадников. Серый Стражник мгновенно узнал Вульфа и не сомневался, что его спутником является столь же знаменитый Ульм. Он нервно сглотнул и оценил свои шансы. Он и шестеро легионеров. Что еще хуже, не закаленных в бою ветеранов, а молодых и неопытных неудачников, которые были годны только для сбора пошлины на краю света. Минуту глядел на то, как старший из легионеров пытается навести порядок и добавить смелости своим подчиненным, а двое убийц медленно достают мечи и со скучающим видом идут через плац.

– Прошу прощения! – поднял руку Стражник. – Вульф, это я.

– Я узнал тебя, – заверил Одноглазый.

– Насколько я понял, вы всегда оставляете в живых одного человека, чтоб мог рассказать о том, что произошло. Я тут подумал, добровольцев на эту роль принимаете?

– Нет. И мы точно не оставим в живых предателя.

– Я изменил только тогда, когда ситуация была уже проигрышной. Натаниэль может это подтвердить. А это значит, что на моих руках нет крови никого из наших товарищей, – поклялся Род. – И с тех пор просто сижу здесь и ничего не делаю. Смотрите! – Он сорвал пурпурную повязку и бросил в грязь. – Я не хочу с вами сражаться, могу я просто уйти? И могу даже вам помочь.

– Это измена, – крикнул командир легионеров, указывая мечом в Рода.

– Ага, я знаю, не первая в моей карьере.

– Мы бы не доверяли тебе рядом с нами, – сказал Ульм.