портки и посвежее рубаху. Размер, вроде бы, должен был подойти. Снял свои майку и треники и выкинул рядом в глухие кусты. Огляделся, снаружи ничего не видно. «Вот и хорошо». Переоделся. Одёжа подошла в пору. «Где бы ещё ботинки надыбать?» — с надеждой подумал он. Но обуви нигде рядом не наблюдалось. «Херово. Придётся босиком шкандыбать. Благо не осень или зима, да и не городской асфальт. А теплая, вся в зелёной траве земля. Ладно, с обувью потом решим». Он, скрываясь от любопытных глаз, вернулся в баню. Теперь оставалось пожрать и решить, в какую сторону двигаться.

Снова огляделся. В стороне усадьбы Ненарокова заметил несколько яблонь, с висевшими красными яблоками. «Так, вот и завтрак. Не Бог весть что, но всё же закуска». Заточив три яблока, понял, что немного насытился. Положил ещё пару себе в карманы. Первоочередные задачи были решены. «Куда бы лучше отсюда податься?» — крепко задумался Павел. «Податься, податься», — закружилось в голове. «Если мыслить логически и обдумать, что произошло, то получится следующее. Жена, наверняка, спохватилась его пропажей и, опять же, наверняка, додумалась позвонить Пересвету. Тот, надеюсь, сообразил, где я могу быть. И, вполне возможно, знает, а если не знает, то посоветуется с москвичами, как быть в этом случае. От попытки заполучить Безсона они вряд ли откажутся. Значит, будут думать и пытаться вытащить его отсюда. Ибо без книги, по их же словам, совладать с демоном будет тяжело. Значит, мне на какое-то время нужно будет укрыться в надёжном месте. Вроде бы, пока всё логично. Дальше. Где взять это надёжное место? Вот эта задачка будет посложнее. Нужны знакомые, близкие или родные люди, которые предложат кров, еду, защиту. Вопрос, где их взять в незнакомом мне XIX веке? И, кстати, какой год сейчас на дворе?»

Он вспомнил размышления Пересвета, что Ненароков, примерно, 1785 — 1790 годов рождения. «Сейчас ему на вид лет семьдесят, может быть, семьдесят пять. Значит, сейчас получается 1860-е года. Что я про них знаю? А почти и ни хрена. Только отмену крепостного права в 1861 году помню. Самое знаменательное событие тех лет в Российской Империи. И больше ничего. Эх, надо было лучше историю в школе учить», — с некоторым сожалением усмехнулся он. «Ну, ладно, хотя бы со временем обитания определился и то хорошо. Куда же мне пойти-то? Если, если, если только...», — голову посетила авантюрная мысль.

Его предки по отцовской линии раньше проживали в Выглядовке. Это километров десять от Чернозерья. «Что если попробовать навестить далёких прапрадедушек и прапрабабушек, ранее обитавших там. Раз родственники по мужской линии, то и фамилия у нас одна будет. Дойти до туда, поспрашивать про Староглядовых. Мир не без добрых людей, подскажут, где они живут. Надо будет только легенду посерьёзнее придумать. Что, мол, родственник, откуда-нибудь из Саранска приехал повидаться. А вот им уже постараться более-менее правду рассказать, что их потомок. Предков своих я до прапрадеда знаю, как звали. Авось, прокатит, поверят. Всё-таки кровь родная. У них и попробую дождаться Пересвета со товарищи. Ежели что, то и по хозяйству предкам помогу, рабочие руки, думаю, лишними не будут. Тогда в путь. Ближе к вечеру, если всё удачно сложится, а то и к обеду, обниму своих пращуров».

План действий сложился и был прост и понятен. На душе сразу полегчало. Павлуха снова постарался неприметно выбраться из бани и вышел за околицу. Далее особо прятаться смысла не было, и он перестал сутулиться, выпрямился и зашагал по мягкой тёплой траве. По пути увидел пятерых мужиков с косами на лугу. Подошёл спросить дорогу до Выглядовки и сориентироваться с координатами. «Бог в помощь!» — поздоровался он с косцами и задал свой вопрос. Оказалось, что говор и речь крестьян почти не отличалась от его. «Это неплохо, не буду сразу бросаться в глаза», — приметил он. Косцы охотно разъяснили, куда нужно идти. Местную округу они знали хорошо. А в Выглядовку ездили на воскресный базар. «Опа!» — моментально отложилось в голове у Пашки интересная информация. Что-что, а опыт копаря, его не пропьёшь, как ни старайся. Уточнил, где именно бывает тот самый базар.

— А у озера, за церковью, справа от леса. Не спутаешь, — отвечали мужики. — Только пока рано, понедельник сегодня. Он вчера был. Опоздал ты.

— Ничего, — заулыбался Павел, — зато на следующий успею.

— Это верно, — улыбнулись в ответ косцы.

Синхронно вытерли пот со лба и продолжили работу.

Павлуха весело зашагал по лугу. «В Выглядовке сейчас, то есть в современное время, озеро наполовину пересохло. А там, где был базар, бурьян по жопу. Там никто и не ходил никогда искать. Место неудобное было, да и малоперспективное. С задней стороны церкви, в полукилометре от неё. А оно вон как оказалось. Надо будет там в ближайшее время с фанерой[1] походить». У кромки леса увидел заросли дикой малины. Наелся от пуза сладких душистых ягод. Зашагал было дальше, но вдруг увидел на лужайке большую блестящую монету. Наклонился, поднял. Это оказался «низкопрофильный» пятак 1859 года. «Удача», — опять улыбнулся Пашка и зажал монету в руке. Будет на что перекусить в Выглядовке. Правда, какие у них сейчас цены, хрен его знает. Но на какой-нибудь батон или краюху хлеба должно хватить.

Свернул на еле видимую в траве дорогу и уверенно замаршировал дальше.

Россия, г. Москва, закрытый НИИ, наше время.

Пересвет почти бегом ворвался в кабинет, едва не сбив с ног секретаря Полину.

— Владимир Семенович, у нас ЧП. Павел Староглядов пропал, — воскликнул он запыхавшись.

В просторном кабинете, отделанном под старину, сидели двое мужчин. Седовласый, сухой, поджарый Владимир Семёнович — глава кабинета и его заместитель, невысокий коренастый брюнет Виктор Сергеевич.

— Тоже вас приветствуем Александр. Прошу поподробнее объясните ситуацию, — произнёс Владимир Семёнович и жестом указал Александру на стул у большого овального стола.

— Да, извиняюсь, добрый день, — несколько смутился Пересвет, но быстро взял себя в руки и продолжил. — Несколько минут назад позвонила жена нашего интересанта и рассказала, что вчера, ближе к вечеру, тот исчез из своей квартиры. Босиком, в