– Скажите, пожалуйста, вы не замечали, чтобы ваш жилец впоследнее время выбрасывал какие-нибудь книги? Может, он их выбрасывал ираньше?

– Раньше не выбрасывал, – убежденно ответила ТинаМихайловна, – а несколько дней назад пошел выбрасывать целую сумку книг. Толькоони были на английском языке. Я еще тогда удивилась.

– На английском? – заинтересовался Чирковский. – Только наанглийском?

– Не знаю. Но книг много было. Я даже удивилась. Он ведь унас много читал. И много газет выписывал. Только он все газеты уничтожил, какбудто предчувствовал свою смерть, царство ему небесное.

– Спасибо, – кивнул ей Чирковский, – большое спасибо. Вы намочень помогли.

Они возвращались на вокзал поздно вечером, когда многиеулицы города погрузились в привычную тьму. И только когда они были уже наперроне, Чирковский, как будто выйдя из глубокой задумчивости, обратился ксвоему напарнику. Тот был не простым офицером разведки, а профессиональнымпсихологом.

– Что вы об этом думаете? – поинтересовался Чирковский.

– Никаких сомнений, – ответил офицер, – у меня нет никакихсомнений. Он наверняка инсценировал собственную смерть, чтобы исчезнуть.

– Похоже, что так, – уныло согласился Чирковский, – хотя длянас было бы гораздо лучше, чтобы вы ошибались. Иначе нам придется искать его повсему свету, пока он сам не захочет объявиться.

Рано утром Борис Макарович вышел из своего дома с портфелемв руках. Он редко пользовался своей машиной, забирая ее со стоянки только дляпоездок за город. В больницу и медицинский институт, где он преподавал, Тимакинприезжал без машины, благо метро было прямо напротив его дома. Выйдя на своейстанции, он, привычно улыбаясь, в хорошем настроении направлялся к больнице.Здание было уже совсем рядом, ему оставалось только перейти дорогу, когда рядомс ним затормозила машина. Сидевший в ней мужчина спросил:

– Вы Борис Макарович Тимакин?

– Да, – удивился он самому вопросу и тому, с какойбесцеремонностью обратился к нему незнакомец, даже не сочтя нужным выйти измашины.

– Мы бы хотели, чтоб вы поехали с нами, – предложилнезнакомец и открыл дверцу.

Тимакин удивленно обернулся. Сзади его подталкивали двоенеизвестных. В этот момент рядом затормозила милицейская машина. Это былизнакомые ребята, которые патрулировали их район. Сыну одного из них он сделалоперацию в прошлом году.

– Здравствуйте, Борис Макарович, – крикнул лейтенант, – выопять без машины?

– Ты же знаешь, что я не люблю стоять в пробках, – улыбнулсяв ответ Тимакин и, оттолкнув одного из теснивших его людей, обошел их машину ипошел к переходу. Незнакомцы смотрели на него, на милицейскую машину и нерешались ничего предпринять. Тимакин перешел улицу и, обернувшись, помахалрукой сотрудникам милиции, оказавшимся на его пути как нельзя кстати.

В этот момент он увидел, как из машины, в которую его хотелизатолкать, вышел тот самый тип, что обратился к нему. На вид ему было лет сорокпять, не более. Высокого роста, худощавый, с длинным, вытянутым носом, глубокопосаженными глазами. Незнакомец перешел дорогу и двинулся следом за Тимакиным.Борис Макарович оглянулся, но ничего не сказал. В конце концов, в больнице ониему ничего не могли сделать. В свой кабинет он поднялся, уже немногоуспокоившись. Он всегда помнил о том, что инфаркты вызываются ненавистью изавистью. Оба эти чувства были ему глубоко чужды, ибо он считал, чтогенерировать такое ущербное чувство, как ненависть, абсолютно непродуктивно, азавидовать, прекрасно зная, что все люди изначально неравны, – глупо. Каждомуот рождения давался некий набор качеств, который позволял человеку стать гениемили остаться абсолютной посредственностью. Нельзя завидовать голосу Павароттиили аналитическому уму Эйнштейна. Именно поэтому Тимакин всегда находился вспокойном и доброжелательном расположении духа. Он был открытым человеком и вотличие от обозленных на весь мир неудачников или людей, пожираемых ненавистьюк ближним, с доверием относился к окружающим. Может, именно поэтому, когда Эллапришла к нему и поведала свою удивительную историю, он сразу поверил ей.

Он переоделся в белый халат, когда его секретарша доложила,что к нему пришли.

– Кто пришел? – спросил Борис Макарович.

– Он не называет себя, но говорит, что у него к вам важноедело.

– Он один?

– Да, – подтвердила девушка.

– Тогда пусть войдет, – разрешил Тимакин. Ему былоинтересно, что конкретно эти люди хотели от него.

Неизвестный вошел в кабинет, мягко закрыв за собой дверь.Тимакин привычно встал, указывая вошедшему на кресло перед собой. Незнакомецпрошел к столу, сел и подождал, пока сядет Тимакин. Лишь после этого он сказал:

– Мы хотели с вами поговорить.

– Вы выбрали своеобразный способ приглашения, – усмехнулсяТимакин.

– Извините, – пожал плечами незнакомец, – у нас не былодругого выхода. Нам нужна ваша помощь.

– Кому это нам и почему вы не хотите представиться?

– Подполковник Самедов, – представился незнакомец. – Я могупоказать вам свои документы. Я руководитель отдела министерства безопасности.

– Не понимаю, какое отношение я имею к вашему министерству,– удивился Тимакин, – и какую помощь я могу вам оказать?

– В вашей больнице находится бывший сотрудник нашегоминистерства. Бывший руководитель отдела, – уточнил Самедов, – мы бы хотели,чтобы вы сказали, под какой фамилией он здесь находится. И в какую палату выего поместили. Больше нам ничего от вас не нужно.

Тимакин нахмурился.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы прекрасно понимаете, Борис Макарович, – строго сказалСамедов, – несколько дней назад вы помогли одной молодой женщине, котораяпопросила вас положить в больницу раненого человека. Вы нарушили закон, сделавему операцию и не сообщив об этом в милицию. Кроме того, вы положили его вбольницу под чужим именем. Я знаю, что он сейчас находится здесь. Мне нужнознать только, под каким именем.

– Почему вы так уверены в своей правоте? – спросил Тимакин.

– Мы все проверили, – ответил Самедов, посмотрев на часы, –мы проверили вашу больницу, Борис Макарович. Проверили списки всех, кто здесьнаходится. И не нашли нужной нам фамилии. Но мы убеждены, что человек которогомы ищем, здесь. И мы его все равно найдем.

– Вы ошиблись, – ответил Тимакин, – я думаю, что вас ввели взаблуждение. Здесь нет больных под чужими фамилиями. Мы проверяем вседокументы, прежде чем заводим историю болезни. Вы ошиблись. И вообще, если увас есть подобные подозрения, вам лучше обратиться в милицию.